Авалон. Возвращение короля Артура
Шрифт:
— Что ж, — вздохнул Джеймс, — до свидания, господин премьер-министр. Я с нетерпением жду продолжения нашего разговора на следующей неделе. — Повернувшись к Кэлу, подпиравшему спиной косяк двери, он распорядился: — Калам, пожалуйста, проводи этих джентльменов.
Премьер-министр повернулся и не оглядываясь вышел из комнаты. На выходе из замка его ждали фотографы и телевизионщики. Под градом вопросов он нырнул в заднее сиденье машины. Как только охранники дали сигнал «готово», три черных седана уехали.
Проводив делегацию, основные участники
— Ну и что вы думаете? — приступил Джеймс к разбору полетов. — Давайте, высказывайтесь.
— Я, конечно, не все слышал, — начал Кэл. — Но из того немногого, что слышал, могу с уверенностью сказать, что рождественскую открытку он тебе не пришлет.
— Ненависть, одна чистая ненависть, — сказал Эмрис, качая головой. — Я ожидал, что с ним будет трудно, но чтобы до такой степени…
— В Уайтхолле хорошо знают, — вступил Гэвин, — что наш премьер-министр — это человек, одержимый властью — сначала обретением власти, а потом ее удержанием. Ни жены, ни семьи, друзей мало, если они вообще есть. Он живет только своим политическим постом. Он давно нацелился стать первым президентом Британской республики, и теперь приз почти у него в руках. А тут вы встали у него на пути, вот он вас и возненавидел.
— Уоринг? Первый президент Британии? — Кэл покачал головой. — Вот так перспектива!
— Именно одержимость Уоринга питает его желание искоренить монархию, –сказал Эмрис. — Как только исчезнет старая система, его уже ничто не остановит. Он войдет в историю как величайший реформатор со времен Оливера Кромвеля — по крайней мере, он так думает.
— Именно так, — закивал Гэвин. — Последний референдум — это его билет в бессмертие. Президент Британии — государственные служащие только об этом и говорят за обедом. Спорят до хрипоты: американская форма президентства — это лучшая система, или все-таки стоит принять европейскую модель. Самые жаркие споры вызывала тема ответственности исполнительной власти.
— Ну, надо же! — заметил Кэл. — А я-то думал, что все государственные служащие скучные, как грязная вода.
Они еще долго сидели, разбирая результаты первой встречи, а потом отправились отведать знаменитого рыбного пирога Приди. Остаток вечера прошел в наблюдениях за репортажами о визите премьер-министра в различных новостных передачах. Джеймс заметил, что к ночи Гэвин становится все более задумчивым. Джеймс подозревал, что яростное повторение премьер-министром своего мнения о бессмысленности сегодняшней встречи, и о том, что референдум положит этому конец, сказывалось на бывшем государственном служащем.
Он выглядел таким несчастным, что Джеймсу пришлось подбодрить его:
— Не унывай, Гэвин. Мы знали, что эта работа тяжелая и опасная, когда брались за нее.
— Конечно, — сказал он, вымученно улыбаясь. — Я знаю. — Он помолчал, а потом совсем поникшим голосом продолжил: — Уоринг прав: до референдума осталось меньше шести недель.
— Знаешь, в политике шесть недель — это целая
Глава 29
— Если бы я верил в привидения, — сказал Деннис Арнольд, — я бы сказал, что этот человек — призрак.
— Ты что, ничего не нашел? — брюзгливо спросил Уоринг, ставя чашку на стол. — Черт, Деннис, ты уже половину недели работаешь над этим. Что происходит?
— Не стоит горячиться, — сказал председатель Комитета по передаче полномочий, садясь в кресло рядом со столом премьер-министра. — Я не говорил, что мы ничего не нашли. — Он открыл папку, лежавшую у него на коленях.
— Ну и что там у тебя?
— Да ничего такого особенного, — ответил Арнольд. — А то, что есть, просто не может быть. — Он достал из папки фотографию и передал премьер-министру.
Уоринг присмотрелся и с удивлением посмотрел на Арнольда.
— Ну да, это он. Тот человек, которого я видел.
— А когда, по вашему, сделана эта фотография?
— Откуда мне знать, черт возьми! — Уоринг бросил фотографию на стол. — В любое время за последний год или около того, я думаю. Да какая разница?
— Большая, — сдержанно ответил Деннис Арнольд. — Фотография сделана в 1978 году. — Он достал еще одну фотографию и выложил ее на стол. — А вот этот снимок сделан нашим человеком в Блэр Морвен несколько дней назад.
— Господи! — воскликнул Уоринг. Он положил две фотографии рядом. — Он же не постарел ни на один день. — Взяв первую фотографию, он спросил: — Где ты ее добыл?
— Снимок сделан на ведомственном обеде, устроенном в его честь, — сообщил Арнольд, — в день его отставки.
— Он что, на пенсию ушел? — тупо спросил Уоринг. — А где он служил?
— В каком-то шотландском офисе. Что-то связанное с ЗАГСом, но это не точно. Я не смог проследить его дальнейшую историю.
— Если он работал на государственной должности, должны быть записи.
— Я тоже так думал. Да только Отделение департамента, в котором он работал, было упразднено в конце восьмидесятых, трудовые книжки были переданы другому агентству и впоследствии уничтожены.
— Бардак! — выразил свое мнение премьер-министр.
— Да, только это еще не все, — сказал Арнольд. — Я как-то почувствовал, что не вредно обмолвиться об этом Эмрисе в разговоре со старейшинами Уайтхолла, и один из них вспомнил, что у человека с таким именем в Сент-Джеймсском дворце была своя канцелярия.
— И что? — спросил Уоринг, невольно заинтересованный рассказом.
— Бинго! — Арнольд позволил себе удовлетворенную улыбку. — Выяснилось, что некто по имени Эмрис работал консультантом различных государственных органов так давно, что никто не помнит, когда это началось. Он работал над специальными проектами для оперативных групп, правительственных фокус-групп и тому подобного. А взамен –бессрочное использование офиса во дворце.