Аванхальм. Чужая кровь
Шрифт:
Расположившись на спине, он смотрел на проломленную им железную крышу. Из широкой рваной дыры исходил желтоватый свет ламп.
— Где я? — натужно прошептал упавший с небес. Спрашивать было у кого, так как он чувствовал на поверхности крыши минимум пятнадцать особей враждебного вида. Услышав вопрос, один из деффренков взглянул вниз через пролом. То был молодой парень. За ним какой-то мужчина. За ним девушка. Вскоре почти вся собравшаяся толпа с интересом наблюдала за очнувшимся. Все молчали.
— Где… — попытался повторить он, но по лёгким прошлась внезапная и очень острая боль. Гархак
— Ты свалился в Нишу, — ответил старческий голос откуда-то сбоку.
Собрав все силы в кулак, Игарм приподнялся и сел. Он лежал на металлическом блоке, сильно прогнувшемся по вене упавшего. Слева и справа находилось ещё по одному блоку. Есть ли ещё такие или нет — не видно из-за темноты. Именно она скрыла в себе собеседника.
— В… Нишу? Опять? — в груди что-то очень больно сжалось. В голове мысль — «Всё. Это конец».
«Прости, Ань, что не смог спасти тебя… Я ничтожество. Думал, что слабы они, а оказалось, что слабак я. Нет мне прощения, как брату, как гархаку, как мужчине. Я всё потерял… А теперь и ты…»
— Что это за выражение, железный? — со стороны собеседника послышались шаги. Каждый шаг сопровождался ели слышным скрипом металла. — Я не смогу помочь тому, кто сам не желает помощи. Не строй такую пессимистическую рожу.
— Что? — не понял Игарм. — Ты кто вообще такой?
— Я? Кто я такой… Хм… Это не важно, друг мой. Когда-то очень давно так любил говорить один очень важный для меня человек. Главное, это то, кто таков ты!
Собеседник вышел из темноты. Старик с застывшей на лице добродушной улыбкой внимательно смотрел на собеседника, демонстративно изучая его. Руки и ноги старца были оголены и имели вид железных заменителей.
— Я…
— Равн Ша'глайн. Контролёр тринадцатого поста. Верно?
Толпа сверху по-прежнему молчала, изумлённо наблюдая за происходящем. Никто не решался говорить. Даже двигаться боялись.
— Да… — протянул Игарм. — Это я.
Старик подошёл ближе и вдруг перестал улыбаться. Металлическая ладонь демонстративно ударила о металлический блок, предназначения которого Игарм так и не понял.
— Врун… — тихо ответил старик.
28 глава
Главный корпус «Края» двенадцатого сектора находился не так далеко от одной из баз «Свободы», поэтому долго добираться не пришлось. Давным-давно прошли те деньки, когда свободцы скрывались не только от камер, но и от глаз жителей Ниши. Хватило каких-то пары недель, чтобы объединение множества группировок под началом Укли Шенге стало негласной армией жителей нижних секторов и всеобщим кумиром миллионов. Каждый недовольный условиями существования в нижних секторах и ненавидящий верхние стремился попасть в ряды «Свободы», но отнюдь не каждый был этого достоин. А мечтали многие. Практически девяносто процентов всех жителей Ниши.
Старший лейтенант Ямак тоже мечтал об этом. Но, в отличие от множества негодных, он действительно заслужил места среди лучших из лучших.
И вот, гордо расправив широкие плечи и ничуть не скрывая грязно-синюю униформу из мягкого металла с неровными полосами цвета Ниши — коричнево-рыжего, —
Встретили члена группировки довольно холодно.
Комендант, не смотря на почётную форму, никак не хотел пропускать Ямака внутрь, бормоча под нос, мол «Форму достать любой может». Долго ворчать ему не дали, так как один звонок нужному человеку решил все проблемы.
Набрав номер, мужчина протянул трубку коменданту, а после с трудом сдерживал смех, наблюдая за реакцией нахального старика. Едва услышав голос в приспособлении для общения на расстоянии, которое с чистым сердцем можно было бы сдать в музей, комендант выпрямил свою горбатую спину. Губы старика задрожали, на бугристом лбу выступили крупные капли испарины. Стеклянный взгляд уставился в одну точку.
Старикан забубнил что-то невнятное. В трубке резко ответили. Ямаку вдруг показалось, будто в зануду ударило молнией.
От греха подальше вырвав трубку у оцепеневшего коменданта, он прошёл во внутренний «дворик» одного из нижних отделений, которое было частью целой сети, расположившейся на стене.
Издали «Край» чем-то напоминал пчелиные соты. Множество отделений, выполняющих функцию общежития для охотников, госслужащих, учёных и контролёров, решивших квартироваться на стене купола в десять этажей, вызывали восторг даже у тех, кто жил неподалёку. Все живущие в этих «сотах», согласно законодательству Аванхальма, имели особые привилегии и носили уникальную метку. Ямак не был учёным, госслужащим, и уж тем более крайщиком. И самое главное — не хотел быть ни кем из них.
Охотники — грязные создания, ни во что не ставящие жизнь. Причём не свою, не чужую. Вечно обкуренные, борзые и наглые, они вызывали острое отвращение у верного поданного группировки, хотя они уважали и боялись «Свободу». Госслужащие — подхалимы и шестёрки государства. Ямак видел их — продавших честь, совесть и ту самую свободу, за которую боролся он сам — как вонючих крыс в белых рубашках и синих штанах в красный горошек. Этих он призирал намного больше, чем охотников. Учёных Ямаку было попросту жаль. По его мнению, они представляли собой загнанных в капкан лис. Умные, хитрые, но не способные бороться с незавидной судьбой, уготованной им свыше. Про контролёров он знал только то, что от их работы впору повеситься. Со скуки.
Выложенное кирпичной кладкой и поржавевшими листами, во многих местах которых виднелись трещины, нижнее отделение напоминало заброшенный завод. Для того чтобы проникнуть в самую глубь одного из нижних отделений, пришлось подняться по железной лесенке, ведущей на второй этаж. Там находилось нечто вроде обзорного мостика, от которого вела всего одна дверь. Едва схватившись за петлёвую ручку, Ямак услышал металлическое «Жик, жик, жик» со стороны лесенки. Кто-то поднимался к нему.
— Приветствую, служивый. Помочь?