Аванс прошлому
Шрифт:
Я еще дважды встречался с Гамзатовым, но ту встречу не могу забыть до сегодняшнего дня.
Порою жизнь кажется нам такой неизлечимо будничной, что иронично думаешь: «И о чем и о ком написать?» Но словно кто-то спорит с тобой – услышишь что-нибудь интересное и про себя подумаешь: «Как я, простой парень, прошел такой тоже не менее интересный путь и волею судьбы встречался с очень
Говорят: не тот умный, кто прожил много лет, а тот, кто много видел. А кто много видел – кто прожил много лет, кто видел много тысяч раз рассвет солнца и его закат. Он скажет свое слово, потому что дает истинную цену и видит красоту жизни такой, какая она и вправду есть.
Жизнь коротка и бесценна, чтобы проводить ее в разговорах, не имеющих особого значения. Надо общаться на высокой волне – эссенциями своих чувств и мыслей. Пробуждать в себе только важное и сокровенное. Вероятно, абсолютно счастливым можно назвать того (и сам он это непременно почувствует), кто одинаково ощущает ритм дыхания вселенной и ритм окружающей его земной жизни.
Кто-то сказал, что писатель – это не тот, кто все время пишет. Писатель это тот, кто все время думает, о чем писать. И долго я жил довольный тем, что нашел оправдание своей непродуктивности. Я и в самом деле больше думаю над вещью, чем разрабатываю ее на бумаге. Да и не думаю я вовсе, о чем писать, – о чем писать, я знаю, я думаю над тем, как написать.
Итак, военные строители выполнили свой долг по восстановлению разрушенного землетрясением Дагестана. И народ был благодарен нам за это, а правительство отметило награждением отличившихся. Я в числе многих был награжден знаком «Активному участнику ликвидации последствия землетрясения».
Но эта награда нашла меня уже далеко от Дагестана – в Монголии, где я проходил дальнейшую воинскую службу в электромонтажном батальоне, обеспечивающем электроэнергией гарнизоны 39-й армии Забайкальского военного округа, располагавшегося в Монгольской Народной Республике.
Получал я эту награду на крупном офицерском совещании в городе Улан-Баторе, где дислоцировался наш отдельный батальон. Гордость распирала меня мыслью за то, что мой небольшой труд, служба не остались незамеченными и оценены по достоинству.
– Если отдаешься делу сполна – труд твой обязательно будет замечен и оценен, – сделал я для себя вывод, находясь за несколько тысяч километров от прежней службы и вспоминая трудовые будни своей службы в Дагестане.
А вспоминать было о чем.
Жил я с семьей, а у нас уже была дочка, в Буйнакске сначала на квартире, у кумыкской семьи, а затем в деревянном бараке, построенном специально для семей офицеров нашими же военными строителями. Пока я был на службе, а уходил я в шесть-семь часов утра и приходил в девять-десять вечера, жена училась топить печь дровами и углем, готовила пищу и занималась дочерью, а потом и она стала работать у нас в штабе.
Время, как правило, накладывает свой отпечаток на мысли, чувства, образ действия. И не зря сказано, что все мы – дети своего времени. Важно только, каким противоречивым, а порой и трагическим ни было то время, памятуя о вечном его движении, видеть из своего времени – с надеждой и верой, чистыми помыслами – день завтрашний.
Перебираю в памяти события и не могу избавиться от ощущения, что я как бы наблюдаю за сценой в перевернутый бинокль.
По сцене движутся люди, но их мелкие лица трудно различить. Понимаю, что надо перевернуть бинокль. Но когда это делаю, фигуры расплываются, а их очертания искажаются. И только сосредоточившись, говоря по-простому, на отдельном участке сцены, могу наблюдать действия ясно.
Поэтому, если мое повествование покажется то расплывчатым, то сфокусированным, вы поймете, что со мной происходит.
Мы родные дети своей истории и все-таки будто чужие, будто узнали где-то какую-то главную человеческую правду, почувствовали ее, а как с ней жить – не ведаем. Мы жили по-разному, но в чувстве единства и гордости. И для нас это было естественно, ибо так было всюду. Сравнивать было не с чем. И теперь, в воспоминаниях, для большинства из нас эта жизнь прекрасна, еще не тронута затягивающим, отравляющим анализом ума, раздражающей жаждой сопоставления.
Конец ознакомительного фрагмента.