Авантюрист
Шрифт:
Из толпы бывших рабов встали в строй немногим больше половины — две дюжины человек. Ральф признался, что не рассчитывал на такой превосходный результат. Четверть от общего количества являлись древичами «рабочей модели», насилие глубоко противно их природе. Что до остальных мужчин, отказавшихся взять в руки оружие и сражаться, то, очевидно, у них имелись свои резоны. Впрочем, рабочие руки на строительстве укреплений нам требовались не меньше, чем активные штыки, и всем непротивленцам также нашлись общественно полезные занятия.
На левом фланге, как раз там, где Оркан до поры заныкал картечницу, разгорелся адресный обмен свинцом. Несколько раз гулко рванули гранаты. Действуя рассыпным строем между валунов у самого подножия скал, группа наемников юнилендовской внешности пыталась подобраться на гранатометный выстрел. Дукарам с террасы супостаты видны как на ладони, а даже самый виртуозный маневр под ливнем свинца смертельно опасен. На нашей стороне преимущество в высоте и защищенности позиций. А по вооружениям паритет. По цепочке прошел приказ не высовываться никому, кроме метких стрелков. Пока вражеские «недолеты» рвались на склоне, скрываясь за высоким бруствером, к месту атаки подобрались стрелки Белова и обеспечили нашей стороне огневое преимущество. Безумная разведка боем завершилась скорым отступлением противника.
Не успели отогнать этих наглецов, как между грудами тлеющих головешек зашевелились новые группы наемных стрелков. Судя по тактике и меткой стрельбе — против нас действовали отборные вояки. Баррикада в нескольких местах окрасилась кровью, на крики раненых помчался Харитон.
Накопившись в низине и под прикрытием уцелевших построек второго лагеря, враги, двигаясь бегом врассыпную, преодолели открытое пространство и рассредоточились по фронту, забившись в ямы, между камней, укрывшись завалами из тел. Теперь на каждого нашего стрелка приходилось по трое наемников, вооруженных преимущественно казнозарядными винтовками. Под прикрытием их массированного огня группа гранатометчиков у скал получила пополнение и вновь попыталась отработать свой хлеб с маслом, разрушив ливнем снарядов баррикаду. Часть людей, чтобы избежать ненужных потерь, пришлось отвести от баррикады и укрыть в соседних постройках. Мои дукары лупили бывших коллег из ружей, «метлы» и ручных бомбометов с каким-то особенным остервенением. Слишком хорошо знали, что пощады никто в поселке не получит. Вроде бы взялись за нас еще не в полную силу, но прощупывали уж очень жестко.
Чтобы облегчить задачу моим солдатам, пришлось нам с Акинфом прихватить по винтовке Марксмана и составить компанию паре стрелков на крыше сарая на правом фланге. Здесь мы посвятили несколько минут отстрелу наемников, меняющих позиции. Бах! Согнутая в три погибели фигурка в синем кафтане ткнулась лицом в горячую золу. Бах! Враг выкатился из-за серого валуна, извиваясь и суча ногами. Я не удержался, добавил. Бах! Бах! Высунувшийся из-за бугристого ствола ивы наемник выронил винтовку и упал на колени, обняв ствол руками. Акинф не стал добивать своего подранка. И правильно. Бах! Бах! Бах!
Всласть пострелять нам не дали, заставив спрятать головы за нагромождением мебели, бочек, ящиков, мешков и габионов. Баррикада служила нам неплохой защитой, но слышать, как пули сплошным градом кромсали дерево и лупили в щебенку, оказалось непростым испытанием для нервов.
Безусый мастер-стрелок, привалившись спиной к бочонку, выдрал щепу, вонзившуюся над правой бровью. Кровь заливала глаз, а он, моргая, перезаряжал револьверную винтовку. У второго русина, продолжавшего размеренно посылать пулю за пулей, на голове белела кривая повязка с влажным алым пятном.
— Как звать тебя?
— Сокол, вашбродь, — прозвучал хриплый от пересохшего горла голос.
— Скольких приземлил?
— Сейчас вот. — Парень растопырил пятерню и подогнул большой палец, с черной от свинца подушкой.
— А всего? — Отчего бы не поговорить, пока пули долбят укрытие, не давая высунуть носа. Правда, орать приходится, рискуя сорвать голос.
— Счет не разумею, вашбродь, — опустил голову солдат.
— А пусть их Бездна считает, вашбродие! — после выстрела, не оборачиваясь к нам, крикнул раненный в голову сосед Сокола. И добавил: — Вот вам за Нила, афедроны блудливые!
Акинф довольно крякнул, сняв еще одного. Настала моя очередь поговорить с наймитами на понятном языке.
Накрученные мной заранее сержанты и мастера особо следили за тем, чтобы молодые рекруты и недавние пленники не глупили, проявляя молодецкую удаль под пулями. Выставить над бруствером шапки и шлемы на шестах оказалось весьма продуктивной идеей. Пока сквернавские наймиты состязались в убиении чучел, меткие стрелки, периодически меняя позиции, били тех на выбор. Особо опасных Болеслав Мрец ювелирно накрывал из своего бомбомета. Остальным бойцам было строго приказано прекратить огонь, поскольку вражья затея преследовала очевидную цель исчерпать запасы наших ружейных гамионов. Сквернавцы судили по себе, ожидая, что две перестрелки опустошили наш боезапас, и рассчитывая после снайперской дуэли сыграть с наглыми русинами в одни ворота. Отчасти они оказались правы: по докладам мастеров ресурсы гамионов к штуцерам и скорострельным револьверным ружьям уже подходили к концу. Но знали бы они, сколько припасено трофейной стрелковки, вряд ли наемники ввязались бы в это гиблое дело. И мой туз — картечница — все еще пребывал в рукаве.
Белов хорошо управлял огнем своих штуцерников, не давая гранатометчикам врага приблизиться для бомбардировки баррикады. Новоявленные снайперы, оставаясь недосягаемыми для ответного огня, нанесли атакующим ощутимый урон. А «метельщики» под руководством Оркана несколькими удачными попаданиями неплохо проредили спешащую из основного лагеря группу поддержки. Немало «диких гусей» в результате получасовой перестрелки остались «клевать камни».
Внезапно стрельба пошла на спад. Сержанты по цепочке передали команду прекратить огонь. Наемники ушли, как и пришли: прикрывая друг друга и используя любое укрытие. Защитники поселка потеряли четверых человек убитыми из числа освобожденных пленников. Беднягам настолько не терпелось отомстить сквернавцам, что пренебрегли моим приказом и подставились под пули. У орудийной прислуги да среди штуцерников насчитали семерых раненых, которых пришлось отправлять к Фоме. Большинство своим ходом, к счастью. Вполне терпимые потери на фоне поля, усеянного телами.
При этом сквернавские полководцы пришли к неверному выводу, посчитав, что редкий огонь и молчание большинства ружей с нашей стороны связаны с экономией последних зарядов. Не исключено, что наемники для поддержания реноме крутых боевиков отчитались за «много убитых русинов».
Постреляли, и будет. Натиск отбит, пора к прямым обязанностям возвращаться…
Внизу у сарая меня уже поджидала делегация. Передал винтовку Акинфу и, покряхтывая, спустился по лестнице. Вышли из закутка на дорогу.
— Господин Романов, мы обязаны дать неприятелю унести раненых! — выступил с удивительным заявлением возбужденный Белов. Рот его будто бы сполз набок, а правый глаз ритмично дергался. Парню тоже довелось немало пострелять — пустой гамион оттопыривал карман камзола, а голос звучал на два тона громче, словно это его контузило взрывом, а не меня. Со второго раза только понял, чего он от меня хочет.
Сам-то в прошлой атаке сабельку не в томатном соку измазал, откуда сей ложный гуманизм, позвольте спросить? Хорошо, что баррикада скрывала нас по плечи. Не первый раз господин подофицер игнорировал мой приказ: «Передвигаться вдоль стрелковой цепи только пригнувшись». Жаль, дворян здесь пороть не принято, очень жаль!