Аватар Х
Шрифт:
— Он сам подошел, как только мы подъехали… — ответил Трофим Павлович. — Невооруженным глазом видно, что пацан переживает… И он мне одну преинтересную историю рассказал, которая полностью вписывается в ту картину, которая и мне известна.
— Ну, давай, поведай, как тут все было? — согласился майор госбезопасности, пристукивая ногу об ногу. — И, желательно побыстрее, пока мы с тобой здесь не примерзли окончательно.
— Да, крепчает морозец, — согласился капитан, потирая покрасневшие уши. — Да и чего я тебе пересказывать буду? Пойдем в хату —
— Так он до сих пор у вас, что ли? — спросил Игнатий Савельевич.
— А куда я его дену? — искренне удивился Заварзин. — За ради одного сопляка буду спецтранспорт в участок гонять? И так каждый литр топлива приходится с боем выбивать!
— И то, правда, — согласился майор, — проблемы у нас с тобой, старичок, одинаковые. Тогда веди к своему свидетелю.
Когда озябшие служители закона ввалились в избу, там уже заканчивали свою работу криминалисты Заварзина. Трупы уголовников уже были вынесены на улицу и погружены в машину скорой помощи. Только помочь бандитам никто уже был не в состоянии, разве что довести их остывшие тела до ближайшего морга.
Об их печальной участи напоминали только лужи крови, натекшие из перерезанных глоток. Но эта их «смертельная проблема» никого из собравшихся в избе абсолютно не волновала — отморозки сами сделали все возможное, чтобы приблизить свой бесславный конец. А была бы такая возможность, служители закона и сами бы руку приложили, чтобы хоть одной бесчеловечной тварью на земле стало меньше.
— Товарыщ капитан, — произнес усатый грузин-криминалист, когда Заварзин с Потехиным вошли в избу, — ми работу на сэгодня закончилы.
— Хорошо, Гиви, молодцы! — похвалил криминалиста капитан. — Тогда всей группой езжайте в отдел, я немного попозже буду. Результаты, как только — так сразу мне на стол!
— Слюшаюсь, товарыщ капитан! — ответил Гахария и, собрав свои инструменты в большой кожаный саквояж, вместе с остальными членами группы вышел из избы.
— Ну, что ж, — Заварзин прошел к столу, стоявшему посередине небольшой комнаты, и уселся на одну из табуреток, — проходи, товарищ майор госбезопасности, гостем будешь.
— Ох, пореже бы было таких вот «гостей», — буркнул Потехин и, стараясь не вляпаться в растекшуюся по полу кровь, тоже уселся возле стола, — жизнь бы куда веселее стала.
Расстегнув шинель, и бросив ушанку на стол, чекист огляделся. Ничем примечательным изба не выделялась — обычная бревенчатая постройка, большая закопченная печь, чуть не в полхаты и минимум мебели: металлическая кровать со скомканным бельем не первой свежести, стол и несколько стульев — вот и весь нехитрый скарб.
Блаженное тепло еще не успело выветриться из избы, хоть и сновали милиционеры туда-сюда уже некоторое время. Да и дрова в печи все еще едва слышно потрескивали, видимо, кто-то из опергруппы подбросил — работать в тепле куда как комфортнее, чем в выстуженном помещении.
— Ну, и где твой драгоценный свидетель? — Пошарив глазами по углам, так никого и
— Эй, Малек, — произнес Заварзин, — вылезай! Хватить уже ховаться! Не забидим сироту!
— Ой, а то я прямо так и испужалси? — Занавеска, отделяющая лежак на печи от остального помещения, резко сдвинулась в сторону, и на двух мужчин уставился вихрастый паренек. — Просто погреться решил, пока печь не простыла. На улице, чай, не май месяц — холодрыга еще та!
— Ну, так спускайся, храбрец, побеседуем, — произнес Заварзин. — Расскажешь подробно товарищу майору госбезопасности, что мне поведал…
Малец немного отпрянул, заслышав, с кем предстоит разговор (если милицию беспризорники просто «не любили», то чекистов откровенно побаивались, особенно Особый Силовой отдел). Однако через мгновение он уже ловко спрыгнул с перекрыши[1] и уселся на свободную табуретку перед служителями закона, закинув ногу на ногу.
— А и побалакаем о делах наших скорбных, — ответил мальчишка, с вызовом глядя на мужиков в погонах. — А пожрать чего не найдется?
— Пожрать, увы, нету, — виновато развел руками Трофим Павлович. — Вот ответишь еще разок на вопросы товарища майора, а затем мы с тобой поедем ко мне на участок, а уж там я тебя от души накормлю, — пообещал Заварзин.
— Жаль, что сейчас пожрать ничего нету, — вздохнул мальчишка, шмыгнув носом. — Дядь, а дядь? — Дернул Малек чекиста за рукав. — А ты тоже настоящий Силовик? — неожиданно спросил он у майора. — Как тот дядька, который всю кодлу Шнифтов зажмурил?
— Силовик, — ответил Игнатий Савельевич, и без того зная, что здесь поработал весьма мощный Одаренный. — А тебе зачем?
— Да я тоже хочу Силовиком стать, — произнес мальчишка. — Вот только говорят, что учиться для этого нужно.
— Да не только учиться, — усмехнулся Потехин. — Наперед Дар для этого нужен, старичок!
— А гляди, дядь, чего могу! — Пацан уткнул указательный палец в столешницу и провел им по струганным неокрашенным доскам.
В воздух стрельнули струйки дыма и запахло паленым деревом. А на доске следом за пальцем пацана потянулся темный след жженой древесины. Малек тем временем продолжал выводить что-то пальцем по столу, высунув от усердия язык. А через некоторое время столешницу украсила корявая надпись: «Здесь был Малёк».
— Я еще так и по-немецки могу! — похвастался пацан. — В оккупации наблатыкался! Malek war hier. Хочешь, дядь?
— Нет, не надо, Малек! — взмахнул рукой Игнатий Савельевич. — На слово поверю.
— Вот это номер! — изумленно присвистнул Заварзин, разглядывая выжженную на столе надпись. — А малой-то, правда, что ль Одаренный, Игнатий Савельевич?
— Да. Он не только Одаренный, — произнес Потехин, немигающим взглядом уставившись на беспризорника, — он еще и Инициированный Силовик! Таких еще «дикими» называют… Первый раз такого вижу! — И он потрясенно покачал головой. — Тебе точно учиться Силовому Делу надо, пацан! Иначе — пропадет такой Талант ни за медный грош!