Аверс
Шрифт:
— А чем вы занимаетесь, если не секрет? — нагло влезла в беседу между мамой и Львом Кира, интересуясь не совсем принятыми вещами.
Лариса Анатольевна бросила на нее взгляд, полный укоризны, против воли прислушиваясь, что расскажет.
— Я владею речным пароходством, — признался Терновский, не теряя прекрасного расположения духа и не увиливая.
— Целым пароходством? — округлила глаза Кира.
— Строго говоря, наполовину, — не поддался на подначку, призывающую распустить хвост и похвастаться, наоборот, поскромничал. — Есть совладелец, ему принадлежит вторая.
— Тяжело, наверное, поставить на ноги большое дело к вашим годам, Лев, — интеллигентная и чопорная Лариса Анатольевна, выбрала промежуточный вариант между предложенным Терновским способом обращаться
— Оно досталось мне по наследству, мне оставалось только сохранить и приумножить полученное, — отбил подачу со смутным намеком на нечестные способы приобретения благосостояния Терновский.
Официант начал приносить еду, подал вино. Льва совершенно невозможно сбить с толку и отбиться от него, пришлось открывать меню и изучать заново списки, спорить, выбирать, заказывать. Терновский не подпускал женщин к Нике, не позволял переключиться на нее, оставляя почти наедине с молчаливым отцом. Они отлично поужинали. Выдав самые важные сведения о себе, Лев начал расспрашивать сам. Оказывается, они приехали на десять дней, в городе провели три. Разорились и сняли отель в центре города, но завтра им нужно съезжать в другой, почти в Ленинградскую область.
Терновский коренной петербуржец, тонко воспитан и до встречи с Бояриновым полагал, что должен щадить гордость людей, не навязывать им свои услуги и помощь, не сорить при них деньгами. Однако Бояринов быстро доказал ему обратное. Он умел пускать алмазную пыль в глаза. Люди с удовольствием принимают слишком дорогие подарки, позволяют платить за себя, не слишком заморачиваясь на отдаче, богатые особенно, остальные тоже, но последние хотя бы смущаются. Деликатность нынче не в моде. Лев усвоил науку. Он посочувствовал и признал их переезд совершенно неприемлемым. Позвонил прямо посреди ночи одному знакомцу и переселил родственников Ники в так называемый люкс императора, в бывший особняк генерал-полицмейстера. Цены за номер за сутки заставило бы любое самое здоровое сердце сбиться на аритмию. У Льва имелись с хозяином отеля деловые отношения, пойдет взаимозачетом. В конце ужина торжественно обменялись номерами телефонов. Лев и Ника проводили родителей и ее сестру до самого крыльца их небольшого хостела. Кира остановилась в фойе и через окно проследила, как Нику аккуратно грузят в автомобиль представительского класса, дороги к утру открыли.
— Устала? — уже дома наблюдая как Ника облегченно вздыхая снимает босоножки, пожалел ее Лев.
— Спасибо, — пробормотала девушка, прижимаясь к нему и запрокидывая голову.
— Не за что, моя хорошая, — отнекивался довольный Лев, ему нравилось, когда его старания ценят по достоинству. — Пойдем спать.
Родственников приходилось развлекать, но Терновский здраво рассудил, что они им не обязаны обеспечивать полное свое присутствие. От него не ускользнуло насколько напряжённой чувствует себя в их обществе Ника. На следующий день был выходной, потом они вернулись на работу. Лев подключил связи и раздобыл билеты на давно зарезервированные мероприятия. Нику наедине с родственниками он не оставлял. Десять дней быстро подошли к концу. В последний совместный вечер принято решение устроить ужин прямо у них в квартире. Марии и ее помощнице пришлось постараться, хотя еду доставили из ресторана.
Домашние посиделки задались. Лариса Анатольевна и Кира сильно притихли, в полной мере оценив возможности Терновского, причем совсем не на словах. По всему выходило, что у Ники есть шанс составить отличную партию.
В семье Ники царила конкуренция, непонятно как так случилось, родители старались ничего такого не делать, не сравнивали показательно детей, хвалили одинаково. Как-то просочилось. По настоящее время настоящей звездой семьи из молодого поколения считалась старшая сестра Татьяна. Она полностью повторила научные интересы матери. Защитила кандидатскую. Вышла замуж на очень хорошего парня из такой же старой профессорской семьи. К двадцати восьми родила двоих детей и занималась их воспитанием, не слишком отвлекаясь от работы. Ника упала в глаза семьи и надолго исчезла с горизонта. Кира оставалась в середине, но не на последнем месте.
Переместились на диван, журнальный столик заставлен сладким, конфетами, печеньем и в центре ваза с фруктами. Прислугу Лев отпустил еще до начала ужина, они вполне справлялись вместе с Никой, компания небольшая. Терновский предложил кофе или чай, никто не проявил особого энтузиазма. Кира лениво щипала гроздь винограда. Лариса Анатольевна приступила к долгим прощаниям и постепенно поджимала Нику к углу дивана, вытягивая из нее обещание в ближайшее время приехать в Москву. Сориентировавшись по обстановке, Лев решил, что им совсем не помешает еще одна бутылка вина и пошел за ней на кухню. Кира бросила быстрый взгляд в сторону Ники, окруженной родителями, выдержала малюсенькую паузу и пошла следом за ним.
Никто из них не выпил слишком много, они приличные люди и умеют обращаться с алкоголем. Однако выпито достаточно, чтобы чувствовать приятную легкость в теле и мыслях. Естественные стопоры, осторожность и контроль ослаблены. В другой момент Кира подумала бы дважды, но сейчас она немного пьяна и на первый план выступила ревность к сестре, целую неделю ее задвигали на вторые роли, даже больше, она выступала в незавидной роли массовки. Никто не может терпеть такое слишком долго. Во всяком случае, не она. И еще Терновский вежливо держал ее на расстоянии, хотят изначально или нет, мужчины отвечают на заигрывания. Соблазнить пара пустяков. Кира не собиралась заходить слишком далеко, подразнить, снова почувствовать себя на коне, уступить изменщика сестре, преисполнившись чувством собственной исключительности. Она застала Льва с бутылкой в руках, он срезал сургуч и вкручивал в пробку штопор.
— Я так рада, что мама помирилась с Никой, — с ходу начала Кира, у нее захватывало дыхание от ужаса, из-за того, что она собиралась сделать, она торопилась, боясь передумать и времени у нее не так много.
— Хорошо, — подтвердил Лев, не отвлекаясь от бутылки. — Семья должна держаться вместе.
— И надо же, мама вообще не вспоминает, решила забыть, ни разу не упомянула, а тогда, казалось, мы навсегда потеряем репутацию, — погрузилась в прошлое девушка.
— Мы живем не в средние века и ваша семья не древний китайский клан, — резонно заметил Лев, он презирал электрические открывашки, считая их приспособой для девочек, не пользовался и французским штопором с лапками, обычный штопор с простым рычагом требовал внимания.
— Ты просто не знаешь…, — настойчиво продолжала Кира, полностью игнорируя, что пока ей Льва заинтересовать не удалось. — Сначала огромным ударом для мамы стало, что Ника не собиралась поступать, она отлично училась, у нее золотая медаль, после школы отказалась подавать документы. Мама почти успокоилась, собиралась переубедить ее за год. Потом всплыло то видео, его нам всем в телеграмме разослали. На нем Ника голая по пояс стояла на коленях перед каким-то мужиком. Видео слили с сеть. Ты не представляешь, что у нас было.
Терновский замер, оставил бутылку в покое, вообще убрал от нее руки, положил ладони на край кухонного стола, плечи его окаменели, но он заставил себя расслабиться. Вот же маленькая гадина. Обернулся он к ней уже улыбаясь, всем видом показывая, что ей удалось вызвать интерес. Оперся задом на край стола.
— Вот как? — чуть наклонил голову к плечу. — Что же было потом?
— Скандал, что же еще? — девушка ощутила холодок в животе, как на американских горках, когда вагончик зависает перед резким спуском вниз. — Я никогда не слышала, чтобы мама так кричала. Прямо на следующий день Ника убежала из дома. Она не должна была с нами так поступать.