Авгур
Шрифт:
Андрей разглядел впереди очертания автобусной остановки. Конструкция была еще советской постройки — массивная, с дурацкой мозаикой. На боковой стенке был нарисован круг, а внутри него — буква V. Или, может быть, галочка — из тех, что ставят в бюллетене на выборах. Словно кто-то пришел и проголосовал на стене. Только за кого, непонятно. Может быть, против всех, как делали многие в последнее время…
В свете фар рисунок слегка поблескивал и казался объемным — круг с галочкой как будто выпирал из плиты.
—
— Может, мимо проскочим?
— Ага, блин, мимо. Один пропустишь, а другой потом не проявится. И куда мы без них приедем? К погранпереходу? Оно нам надо?
— Ну, так что? Подбираем?
— Давай, чего уж.
Юргис аккуратно подкатил к остановке. На лавке сидела девочка лет тринадцати — худая, нескладная, с жидкими светлыми волосами. Да к тому же, кажется, конопатая. Может, конечно, из утенка вырастет лебедь, но пока это было не очевидно. Наряд у пейзанки тоже был явно не от кутюр — дешевые джинсы, простая белая майка и стоптанные кроссовки.
Увидев микроавтобус, она радостно вскочила на ноги и спросила:
— Вы в Гуняево едете?
— Вообще-то, мы дальше, — сказал Михалыч. — Но тебя подбросим, если хочешь. Дорогу знаешь?
— А то ж! Сто раз тут каталась.
— Ладно, садись впереди тогда. Шоферу будешь показывать.
Михалыч с кряхтением вылез наружу, а девчонка заняла его место. Сомнений насчет того, можно ли садиться в машину с незнакомыми мужиками, у нее, похоже, не возникало. Дикий народ, глубокомысленно подумал Андрей.
Рома вопросительно посмотрел на Михалыча, который перебрался назад. Тот развел руками. Мол — а что еще было делать? Километра через два девица сказала:
— Теперь налево.
Дорога петляла между деревьев, потом пошла через поле. Михалыч спросил:
— Далеко ты забралась, я смотрю. Как тебя родители отпускают?
— Я здесь всю местность знаю. А родители… — девчонка пренебрежительно махнула рукой.
— Понятно. Как тебя зовут, путешественница?
— Настя.
— Долго еще ехать?
— Не, вон за тем пригорком.
За поворотом, действительно, обнаружился городок. Или поселок городского типа — Андрей не разбирался в подобных тонкостях. Сначала попадались одноэтажные домики с аккуратным штакетником, потом мелькнула пара пятиэтажек — куда ж без них. На площади понуро стоял Ильич с неизменной кепкой. Горели фонари, но было почти безлюдно. Андрей подивился этому обстоятельству. Вроде бы, лето, вечер — самое время для гуляний и посиделок. Впрочем, мало ли — может, все тусовки на другом конце города?
— Ну, где тебя высаживать, Настя?
— А вот там, хотя бы, на перекрестке. Мне тут недалеко.
— Ладно уж, подбросим прямо до места. Повезло тебе сегодня. Давай, говори
Дом, где жила девчонка, был, на взгляд Андрея, если не богатым, то уж точно зажиточным — с широким фасадом из белого кирпича и с красной черепицей на крыше. Из-за забора не доносилось ни звука. Юргис посигналил. Настя, тем временем, выбралась из машины и затараторила:
— Ой, спасибо! А то я уже думала, пешком придется идти. Так классно получилось, вообще!..
Ворота открылись, и вышел хозяин — небольшого роста, в очках, с холеным лицом. Чем-то он напомнил Андрею последнего докризисного премьера, прозванного в народе киндер-сюрпризом.
— Папа, — сказала Настя, — меня до дому довезли, представляешь?
— Да? Спасибо, мужики, — степенно сказал отец. Не похоже было, чтобы он испытывал особое беспокойство.
— Ой, а давай на ужин всех пригласим? Они аж из Москвы едут!
— Из Москвы? Действительно, заходите. Жена на стол собирает.
— Ну, если приглашаете… — сразу согласился Михалыч. У Андрея возникло стойкое ощущение, что именно ради этого они сюда и заехали.
Девчонка ускакала во двор. Юргис, дождавшись, пока все вылезут, запер машину и теперь с сомнением озирался вокруг. Хозяин правильно истолковал его взгляд:
— Не волнуйтесь, у нас спокойно. Я бы во двор предложил заехать, но там сейчас места мало.
— Нет, нет, не стоит, — сказал Михалыч. — Пускай здесь побудет, на улице. Тем более, сигнализация включена.
Они зашли во двор. Из конуры выбрался крупный лохматый пес, подошел к Михалычу, обнюхал его ботинки и задумчиво сказал:
— Гав.
После чего вернулся обратно в будку.
— Сторож — зверь, ёпта, — поделился Рома с Андреем.
На пороге их встретила миловидная женщина в шортах и легкой маечке. Она улыбнулась (как показалось Андрею, слегка устало) и показала в сторону кухни:
— Проходите. Вы как раз вовремя.
Они расселись за широким столом. В углу работал маленький телевизор. С камеры, установленной, похоже, на вертолете, показывали Щелковское шоссе. Скелеты машин тянулись нескончаемой вереницей. Диктор что-то трещал с пулеметной скоростью, но звук был приглушен почти до нуля, и Андрей ничего не смог разобрать.
— Ужас, что в Москве творится, — заметил хозяин спокойным тоном. — Вы на этой улице не были?
— Нет, — сказал Михалыч, — и вообще, мы раньше уехали. Уже потом, по радио все услышали. Действительно, ужас.
Хозяйка поставила на стол огромное блюдо с ломтями розовой ветчины, потом копченую курицу. Сказала извиняющимся тоном:
— Только все холодное, к сожалению. С газом перебои, ничего сготовить нельзя. Паштет вот еще берите.
— Ничего страшного, — бодро произнес Рома. — А мясо вкусное — объеденье.