Август. Первый император Рима
Шрифт:
Август выпустил на свободу девицу, которая вовсе не собиралась добровольно возвращаться под его контроль. В то время его заботили другие вещи. Теперь он окончательно уверился в том, что пора поставить предел своему консульству и получить трибунскую власть со всем, что с этим связано и о чем мы уже говорили. Серьезная болезнь напомнила ему, что события могут повернуться по-всякому и он может не дождаться рождения внука, а поэтому необходимо выбрать себе преемника. Ничего нет необычного в том, что когда он менял консульскую власть на власть трибуна, то потребовал от сената инвеституру для Марка Агриппы. Если бы тогда Август умер (что в тот несчастный год казалось возможным), Агриппа, уже обладая большей частью его полномочий, мог бы его заменить. Столь неопределенным был тогда вопрос о наследнике Августа, что Агриппа ожидал решения
: В том же году, когда он стал верховным трибуном, он убедил сенат предоставить Агриппе проконсульские полномочия; сразу после смерти Марцелла Агриппу убедили развестись с женой и взять на себя заботу о Юлии.
Это был замечательный и гениальный план. Агриппа был преданным другом; его верность будет вознаграждена, и он приобрел статус; Рим получит блестящего преемника Августа. Юлия получала очень приличного мужа, во всяком случае, так хотелось думать Августу. План так ему понравился, что, может быть, ему следовало быть более прозорливым насчет Юлии.
Каков же был характер Агриппы? На этот вопрос трудно ответить. Мы знаем о нем достаточно, чтобы представить себе человека с очень сильным характером, но эти подробности вряд ли подскажут нам, каким он был мужем. Тем не менее мы можем на основе того, что знаем, высказать некоторые предположения.
Агриппа принадлежал к особому типу римского плебея. Он был человеком, который распространял свою решимость далеко за пределы того, что мы теперь считаем дозволенным. Подобно некоторым английским капитанам XVIII в. или парням со старых бостонских клиперов, Агриппа редко обращал внимание на какие-либо ограничения, к тому же он был удачлив. Женитьба на Юлии для человека такого склада выглядела несколько странно. Юлия вряд ли ожидала, что он отнесется к ней как рыцарь, и все же она была готова стать такой, какой ее сделает грубая рука ее мужа. Мы вовсе не хотим сказать, что Агриппа и в самом деле был грубым мужланом, но кое-какие основания у нас для этого есть.
Нужно добавить тут несколько штрихов к портрету Юлии. Она, очевидно, была женщиной сильных, но быстро проходящих чувств. Марцеллу, видимо, было с ней нелегко. Он внезапно умер, оставив Юлию, в расцвете ее женственности. Август столкнулся с большой проблемой. Он не мог позволить Юлии пуститься во все тяжкие. Он хотел отдать ее человеку, которому мог бы доверять, а тот, в свою очередь, удерживал бы ее в рамках приличия и удовлетворял ее. Агриппа был именно таким человеком.
Юлия, яркая, как бабочка, стала женой Агриппы, но еще не подозревала, на что она способна, а когда Агриппа умер, ее дурные наклонности стали очень заметны. Агриппа научил ее не сдерживать свои чувства и эмоции, что она и использовала прежде всего, чтобы убить своего мужа, и она не собиралась меняться в лучшую сторону только потому, что он умер.
Августу вновь пришлось думать, что с ней делать. Вероятно, и в первом случае он был не в восторге от того, что видел. Еще менее он понимал, что предстало перед ним теперь. Он искал такого же сильного и преданного человека, как Агриппа, и остановил свой выбор на Тиберии.
Он был прав насчет Тиберия, который и в самом деле был человеком сильным и преданным. Но мы оцениваем факты лишь в свете наших современных суждений и понимаем, что эту проблему нельзя было разрешить, просто отдав бабочку в другие руки. Во-первых, Тиберий был очень не похож на Агриппу: как военный он воздействовал скорее убеждением и компромиссом, а не грубой силой; как аристократ, он никогда не считал, что в браке следует использовать методы центуриона. И даже если бы он был вторым Агриппой, то не сумел бы с помощью только силы выбить из Юлии то, что в нее заложил Агриппа. Ум и характер, даже женские, однажды сформированные, остаются таковыми постоянно; их нельзя переплавить в новую форму. Итак, выбор сделан.
Брак Юлии с Тиберием продлился пять лет. Тиберий был человеком необычным; считалось, что он должен наследовать Августу и продолжать его дело. Август должен был поступить так, как считал нужным. Тем временем Тиберия готовили к тому, чтобы действовать во имя интересов детей Юлии и защищать их. Его, вероятно, устраивало, что Август предпочитал жить в воображаемом раю. Если так, это не его дело. Теперь Юлии было двадцать восемь лет. Она выполнила свой долг, родив империи двух наследников, и если Август не был расположен слишком пристально наблюдать за ее поведением, то и Тиберию это было не особенно нужно. Во всяком случае, ему не было до этого дела все пять лет. А в конце этого срока он и вовсе переехал жить на остров Родос. Август возражал, однако Тиберий настоял на своем. Он не стал ничего объяснять. Таким образом, Августу пришлось заботиться о двух внуках от брака Юлии с Агриппой — о Луций и Гае, которые были его наследниками и преемниками.
Трудно понять, отчего дети Агриппы были столь плохи, однако они явно были дурным семенем. Сам Август видел, что его внуки недостойны того предназначения и положения, к которому их готовили. Кажется, беда носилась в воздухе в эти годы. Агриппа, бывший вторым «я» Августа, умер в 12 г. до н. э., Октавия умерла год спустя. Младший сын Ливии Друз, любимец Августа, пал на полях сражения во время нападения германцев в 9 г. до н. э., через год ушли из жизни Гораций и Меценат. И в это время в 6 г. до н. э. его покинул Тиберий. Но это еще не было последней каплей. Тиберий уже четыре года жил на Родосе, когда до Августа дошли странные слухи: Юлию в чем-то обвиняли.
Выяснилось, что Юлия была замешана в ряде скандалов. Август приказал провести расследование. И вот список с именами любовников Юлии вручили ее отцу, и среди них было множество представителей древнейших и уважаемых родов из среды оптиматов. И самым первым там фигурировало имя Юла Антония.
Это потрясло Августа больше всего. Дочь Скрибонии и сын Антония! Призрак Марка Антония предстал перед ним во всем своем обаянии. Владея Юлией, сын Антония завладеет и тем, что создал Август. Было совершенно ясно, что он ею овладел. Умело подстроенная интрига, удовольствие, перед которым Юлия не смогла устоять. Она по очереди была замужем за обычным юношей, затем за деспотическим человеком средних лет, другом ее отца, и, наконец, за угрюмым и странным человеком, которому не было до нее дела. И теперь в возрасте тридцати семи лет она попала в руки человека, восхитительного компаньона, способного очаровать и увлечь ее теми же качествами, которыми в избытке обладала она сама, связавшего ее поступками, в которых она боялась сознаться, а также делами, которые не могла отрицать. Сачок — не самое лучшее место для бабочек.
Считается, что именно Ливия рассказала обо всем Августу, и, видимо, так оно и было. Она была единственным человеком, способным заставить Августа прислушаться; римское общество шокировано; кроме того, Тиберий был ее сыном, она должна была защитить и оправдать его. Вполне вероятно, она нарочно ждала, пока скандал зайдет столь далеко, что Юлия не сможет самостоятельно из него выпутаться. Ей нужно было лишь заставить Августа использовать свою власть при расследовании, перед которой бессильны все люди, а за последствия она не отвечает.
Август повинен в том, что мы так никогда и не узнали, что же открылось в результате расследования. Он сделал вид, будто действия дочери шокировали отца, однако нам очень трудно принять эту версию. Ярость, негодование, ужас, которые он очевидно почувствовал, указывают на нечто большее, чем потрясение от безнравственного поведения. Если бы только в этом было дело, он наказал бы свою испорченную дочь, затем простил и постарался бы загладить скандал. Однако он поступил иначе. Он поступил так, как поступают всегда, чувствуя смертельную опасность, государственные деятели. Приказал взять Юлию под стражу и сослал ее на один из островов италийского побережья. Она уподобилась человеку в железной маске, государственной преступнице, стала легендой, той, о которой говорят лишь шепотом. Ребенка, рожденного ею в заточении, приказано было умертвить. Юлу Антонию, сыну Марка Антония и Фульвии, отправлено предписание покончить с собой; других участников заговора взяли под стражу или отправили в изгнание.