Августейший бунт. Дом Романовых накануне революции
Шрифт:
Ненависть Николая Михайловича к Александре Федоровне приобрела какие-то явно маниакальные формы. Он верит любой чепухе, тиражирует любые – самые невероятные – сплетни. Скажем, Николай Михайлович рассказывает Марии Федоровне, что графиня Гендрикова призналась графу Гудовичу, что императрица и Вырубова «имеют тетрадки, в которых в алфавитном порядке записаны имена лиц всех сословий», и из них они выбирают кандидатуры на министерские посты [407] . Это ж сколько должно быть тетрадок, где «записаны имена лиц всех сословий»? Тем не менее на основании этой информации Бимбо и делает вывод, что императрицу нужно лечить. Хотя очевидно, что во «врачебной консультации» и отправке «в удаленный санаторий» нуждался прежде всего он сам.
407
«Момент,
Естественно, Николай Михайлович верил и россказням Юсупова, будто Распутин хвалился ему, что в декабре будет заключен сепаратный мир. «Ну, а как покончим, объявим Лександру регентшей при малолетнем наследнике» [408] .
Это важно, чтобы почувствовать атмосферу психоза. Люди, которые замышляли дворцовый переворот против Александры Федоровны, находились под впечатлением слухов, что она сама замышляет дворцовый переворот против мужа. О коварных планах императрицы тоже «воробьи чирикали в каждой гостиной».
408
Князь Феликс Юсупов. Мемуары в двух книгах. М., 2011. С. 193.
Несколько раз об этом пишет в дневнике французский посол Палеолог. В частности, некая m-me Г., которая «состоит уже много лет Нимфой Эгерией Штюрмера», будто бы рассказывала «одной из своих подруг»: «Вы скоро увидите великие события. В скором времени наше дорогое отечество вступит на истинно спасительный путь. Борис Владимирович (Штюрмер. – Г. С.) будет премьером ее величества императрицы…» [409] .
Известный авантюрист Манасевич-Мануйлов, давая показания Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, тоже упоминал о планах Распутина сделать Александру Федоровну регентшей. Для многих августейших заговорщиков это было своего рода оправданием – они защищали царя от заговора императрицы.
409
Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1991. С. 145.
Так или иначе, в ночь на 17 декабря Распутин был убит. Как и ожидалось, убийство подстегнуло великокняжескую активность.
Уже 17 декабря по Петрограду поползли слухи, а 18-го «вся Россия и весь свет узнали, что Распутин исчез» [410] . Пуришкевич благоразумно укатил на фронт. Юсупов также должен был уехать в Крым вместе в сыновьями Александра Михайловича. Но на вокзале Феликса перехватил жандармский полковник и объявил, что ему запрещено покидать Петроград, «надлежит вернуться во дворец великого князя Александра Михайловича и ждать дальнейших распоряжений».
410
Палей О. В. Мои воспоминания о русской революции // Страна гибнет сегодня. Воспоминания о Февральской революции 1917 г. М., 1991. С. 178.
Юсупов вернулся. «Пошел к себе в комнату и просил Федю и Райнера побыть со мной». Федя – 18-летний сын Александра Михайловича. Райнер – тот самый однокашник и английский разведчик Освальд Рейнер (Oswald Rayner), которого некоторые историки считают истинным убийцей Распутина.
«Несколько позже лакей сообщил нам, что приехал великий князь Николай Михайлович. Поздний его приезд не сулил ничего хорошего. Видимо, великий князь хотел слышать от меня подробности… Когда появился великий князь, Федя с Райнером вышли» [411] .
411
Князь Феликс Юсупов. Мемуары в двух книгах. М., 2011. С. 220–221.
Даже здесь заговорщики путаются в показаниях. Николай Михайлович в дневнике описывает свое посещение не совсем так. В половину одиннадцатого вечера ему звонит
Выходит, Николай Михайлович не свалился как снег на голову, а приехал по просьбе Юсупова. Феликс, как всегда, скрывает свои близкие отношения с великим князем. Но при чем тут Андрей, если, по Юсупову, третьим был Рейнер? Трудно представить, что великий князь перепутал английского разведчика со своим племянником. Получается, Николай Михайлович – в свою очередь – не хочет писать о Рейнере. Кстати, об убийстве Распутина великому князю сообщили из английского посольства. Опять же – поле для фантазий на тему «английского следа».
412
Записки Н. М. Романова // Красный архив. Т. 6 (49). 1931. С. 98.
В этот же вечер Дмитрий Павлович был вынужден уйти из театра, где публика собиралась устроить ему овацию. А на утро Юсупов, наплевав на приказ оставаться во дворце Александра Михайловича, перебрался к Дмитрию Павловичу.
«В час пополудни, во время обеда, адъютант его величества генерал Максимович вызвал великого князя к телефону.
Дмитрий вернулся взволнованный.
– Я арестован по приказу императрицы. У нее на то нет никаких прав. Арестовать меня может только император.
Меж тем доложили о приходе генерала Максимовича. Войдя, он сказал великому князю:
– Ее величество императрица просит ваше императорское высочество не покидать дворца.
– Что это значит? Что я арестован?
– Нет, не арестованы. Но дворец покидать не должны. Ее величество на это настаивает.
Громким голосом Дмитрий ответил:
– Значит, все-таки арестован. Передайте ее величеству, что я подчиняюсь ее воле» [413] .
Александра Федоровна действительно нарушила закон – приказ на задержание великого князя мог отдать только император. «Есть описание, что эти два мальчика затевают еще нечто ужаснее», – объясняла свое императрица [414] . Она была недалека от истины. Не один Николай Михайлович считал, что устранение Распутина – это всего лишь полумера.
413
Князь Феликс Юсупов. Мемуары в двух книгах. М., 2011. С. 222.
414
Переписка Николая и Александры Романовых. Т. V. М.-Л., 1927. С. 206.
«Посещать нас позволено было только членам царской фамилии. Все же тайком мы принимали и прочих, – признается Юсупов. – Несколько офицеров пришли сказать нам, что их полки готовы нас защитить. Даже предложили Дмитрию поддержать политическое выступление. Иные из великих князей считали, что спасенье России – в перемене монарха. С помощью гвардейцев решили затеять ночью поход на Царское Село. Царя убедят отречься, царицу принять постриг, а царевича посадят на престол при регентстве великого князя Николая Николаевича. Дмитрий участвовал в убийстве Распутина, стало быть, пусть возглавит поход и продолжит дело спасения отечества. Лояльность Дмитрия заставила его отказаться от подобных предложений» [415] .
415
Князь Феликс Юсупов. Мемуары в двух книгах. М., 2011. С. 223.
Заговорщики не делали тайны из своих намерений. По крайней мере, о них было известно французскому послу. «Несколько великих князей, в числе которых мне называют трех сыновей великой княгини Марии Павловны: Кирилла, Бориса и Андрея, говорят ни больше, ни меньше, как о том, чтобы спасти царизм путем дворцового переворота, – пишет Палеолог в дневнике. – С помощью четырех гвардейских полков, преданность которых уже поколеблена, двинутся ночью на Царское Село; захватят царя и царицу; императору докажут необходимость отречься от престола; императрицу заточат в монастырь; затем объявят царем наследника Алексея под регентством великого князя Николая Николаевича.