Авиатор: назад в СССР 12+1
Шрифт:
— Знаешь, а ведь так и не прошла вражда между Самсоновым и Белкиным. Мы думали, что корабль наши КБ помирит, — сказал мне Олег, слегка понизив голос.
Я сел в кресло и вытянул ноги, чтобы более расслаблено себя чувствовать.
— Мы же с тобой не враждуем. Конкуренция есть, но сейчас мы на одном корабле, правильно? Одной стране служим, — ответил я, и Печка радостно улыбнулся.
На столе у Реброва громко запищал аппарат громкоговорящей связи. В голове сразу возникло чувство, что за сегодняшнюю ночь
Вольфрамович приободрился и потянулся за тангентой.
— Дежурное звено на вылет! — буквально крикнул в микрофон на другом конце Седов.
— Принял, — ответил Ребров. — Родин, колёса в воздух!
По кораблю объявили тревогу. Мы быстро побежали на палубу, занимать места в кабинах. Уже слышно, как в воздух поднялась первая пара Су-27К. Рёв двигателей слышен по всему кораблю.
Со всех сторон шум, топот ног, громкие голоса. В столь узких коридорах сложно развернуться, а тут ещё приходится уворачиваться от проносящихся матросов.
Шлем уже надет. Перчатки на руках. Проверил время на часах. Всё по науке делают американцы.
Самый крепкий сон под утро. Только сейчас ни нам, ни Ливии будет не до сна.
— Чем атакуют? — спросил я у Реброва, идущего позади меня.
— Всем, что есть. Зафиксировали вылет «Хорнетов» и «Корсаров». Летят в сторону залива. И главное, не торопятся. Толпой на разных высотах и с разных направлений.
— Это не есть хорошо, — ответил я, когда мы вышли на палубу.
— Думаешь, дадут залп с разных направлений?
Я остановился рядом с самолётом, чтобы проверить снятие чек с ракет.
— Думаю, что это обман. Они перегружают ПВО и в нужный момент атакуют.
Глава 19
Морозов пробежал за спиной и занял место в кабине. Быстрее всех из моей группы!
Вслед за ним забрался и я.
Ветров и Борзов ещё взбирались по стремянке, чтобы занять рабочие места, а я уже начал процедуру запуска. На палубе продолжался невероятный гул. Крики и разговоры, мат-перемат, рёв двигателей и свист винтов вертолётов, проносящихся рядом с кораблём. Столь громкое звуковое сопровождение подстёгивает желание взлететь ещё больше.
Внутри всё бурлит. Включение каждого тумблера в кабине выполняю чётко, быстро. А каждый щелчок буквально совпадает с ударом сердца.
— 321й, запуск, — доложил я и показал жестом техникам, что сейчас буду запускать двигатели.
— 014й, выполняю, — сообщил в эфир Ветров, который был командиром в своём экипаже.
Раз целей будет достаточно, нужны ещё одни глаза в экипаже. Поэтому решено было в паре со мной и Морозовым отправить МиГ-29 с двойным управлением.
— Серый, в парнях уверен? — спросил у меня Коля из задней кабины.
— Ты не вовремя задаёшь этот вопрос.
— Значит, не уверен.
— Это значит, что ты не вовремя задал этот вопрос, Коля. Готов? — спросил я, закрывая фонарь и притягивая маску.
— Готов.
Только Николай ответил, я добавил обороты и начал выруливать на старт. Ветров доложил о готовности и порулил следом.
Подняв голову, я обнаружил, как над кораблём пронеслась пара Су-27К.
— 323й, парой с курсом в зону дежурства. Связь с Тарелочкой подскажу, — услышал я голос Олега в эфире.
На площадках продолжали запускаться самолёты, а кто-то уже стоял в ожидании занятия места на взлётном участке палубы.
— 321й, Саламандре, — прозвучал в наушниках голос Граблина.
— Ответил.
— Предлагаю вам взять северо-западное направление на Триполи, а 001му — северо-восток на Бенгази.
— Понял. Кто «орлы»? — запросил я, и мне передали позывные двух Су-27, которые будут прикрывать нашу пару на больших высотах.
Ветров докладывает о готовности к взлёту. Включаю форсаж. Взлёт производим друг за другом, собираясь в пару на маршруте.
— Занимаем 1000. Скорость 600, — дал я команду Ветрову, когда конус его самолёта показался рядом с правой консолью.
— Установил.
Рассвет был уже близок. Тёмные воды Средиземного моря уже хорошо просматривались как на малой, так и на предельно-малой высоте.
— Долго мы не простоим в зоне дежурства, — сказал Николай, намекая на то, что расход топлива будет сейчас большим.
— Иначе не перехватим ракеты.
— А с чего мы взяли, что они их запустят?
— Потому что всем остальным они уже работали. Система ПВО ливийцев выдержала.
Локатор на нашем борту пока только засвечен помехами. Отстроиться от них, изменением режима, не получается.
— 014й, что наблюдаешь? — запросил я у Ветрова.
— У меня ничего.
Мы ещё пролетели 50 километров и развернулись на траверзе Триполи. Ни ракет, ни самолётов, ни кораблей. Сплошное затишье и нервное напряжение.
— Вираж вправо, и рааз! — дал я команду Паше, и мы начали выполнять разворот.
Прошло уже 20 минут, и никаких изменений обстановки. На локаторе то и дело появляются отдельные метки, но не ближе 130 километров от нас.
— 010й, 321му, — запросил я ведущего пары нашего прикрытия.
— Ответил.
— Наблюдаешь кого-нибудь?
— Чисто. Ни одной метки на локаторе.
Неужели, зря только мы в воздух поднялись? Просто так ничего американцы бы не сделали.
— 014й, роспуск. Тебе прямая 1 мин и на обратный, — дал я указание Ветрову.
— Понял, выхожу вправо.
Нам необходимо смотреть за обстановкой на севере.
Прошло ещё 10 минут. За это время «Томагавки» уже бы пролетели нужное для обнаружения расстояние, и вышли на рубеж коррекции координат.