Авиатор: назад в СССР 3
Шрифт:
При одной только мысли об этой девушке начинают бурлить воспоминания моего реципиента. Чего ж так не получается выкинуть её из головы?
Встретиться с Красновым надо, только где его искать. Есть идея, что раз он здесь, то, может, захочет пообщаться со своими коллегами по Вьетнаму – Добровым и Борисовым. Стоит их поспрашивать.
Экзаменационный полёт был мной выполнен с оценкой «отлично», хотя и не без замечаний. Полковник Михайлов был сдержан на похвалы в мой адрес, но когда чувствуешь, что у тебя самого получилось хорошо отлетать, лишние овации, ни к чему.
–
– Товарищ генерал… виноват, товарищ полковник…
– Не торопись! Я, конечно, не против быть генералом, но пока рано, – улыбнулся Михайлов. – Чего хотел?
– Как думаете, вы сможете отстоять училище, если его… вдруг решат закрыть? – спросил я.
– Родин, ты чего? Зачем училище закрывать? У нас старейшее после Качи учебное лётное заведение. О таком даже не думай, – похлопал он меня по плечу. – Из-за инцидентов и аварий никого закрывать не будут. Ты поэтому спросил?
– Да, – соврал я, зная будущую судьбу нашего училища. – Просто так большие начальники не приезжали бы.
– Да забудь ты про них. Не приедут уже, – отмахнулся Владимир Сергеевич, снимая фуражку. – Это моё родное училище. За него я всегда буду стоять горой. Но там наверху и без меня найдутся люди, способные его отстоять.
Так же, как и вчера, он удалялся от меня. В его слова хотелось верить и верилось. Но будущее я уже знаю.
Михайлов до конца будет отстаивать Белогорское училище, даже будучи военным пенсионером. Честь ему и хвала за это. Однако этого будет недостаточно, чтобы сохранить учебное заведение.
В сентябре 2011 года на том самом плацу, где когда-то и Владимир Сергеевич сам стоял в строю курсантов, произойдёт прощание с боевым знаменем. Все будут ждать его выступления, но он так и не появится перед строем. Ему будет тяжело видеть эти «похороны» училища, которое он пытался сохранить до последнего дня.
И вот, когда уже все мероприятия, предусмотренные этим ритуалом, закончатся, а начальник училища будет готов дать команду на прохождение торжественным маршем, генерал армии в отставке, Герой России Михайлов появится перед строем курсантов и скажет своё слово. Кто знает, насколько тяжело ему было в тот момент.
А вот кому совсем не тяжело, так это нашему Валентиновичу, который… пропал. Не попадался нам на глаза и Костян. Полёты уже закончились, а его всё не видно. Естественно, событие с отсутствием Бардина заняло большую часть вечернего выступления комэски Реброва.
– Кто видел товарища Бардина? Признавайтесь и тогда я вас угандошу несильно. Остальные пойдут у меня копать, пока этот весельчак не появится в моём кабинете.
– Товарищ командир, а что копать? – спросил из строя Швабрин.
– Что копать, Иван Фёдорович? Есть тут одна работёнка, которая перепала нашему полку, – сказал Ребров, разворачивая какую-то бумагу.
– Разрешите встать в строй? – появился наконец-то Костя с какой-то
По его счастливому виду было ясно, что всё у него получилось. Молодец, товарищ подполковник Граблин!
– Живее, Бардин. На чём я остановился?
– Всё у нас плохо, товарищ командир, – выкрикнул кто-то из строя.
– Ага. У нас полная задница! И есть у неё название – телефонный кабель. Его будут тянуть от нашего города до Сметановки. И нас в вежливом приказном порядке пригласили принять в строительстве этой магистрали непосредственное участие.
Слова в строю «твою мать!», «кабздец» и их более жёсткие производные, моментально разнеслись по всему плацу.
– Рты закатали, пока я вам не вкатил! Нашей эскадрилье достался самый лучший участок – между Орловкой и Сметановкой. Не возбухать, а завтра быть готовыми к убытию в направлении фронта работ.
Вот так! Думал, что пару дней можно расслабиться после лётной практики, и на тебе.
Работы было не просто много. Такого слова нет для описания этого объёма. Для того чтобы прокопать этот «Кабелепровод», потребуется не один день, и не один десяток сломанных лопат.
– Вы сверху видели, какое там расстояние? Это же миниатюрный «Беломорканал»! – восклицал Артём после построения. – Лучше бы не торопился сдавать экзамен.
– Это тебя не спасло бы, – сказал я. – Костян, как слетал?
– Сдал я. Сам слетал, как никогда раньше, – ответил он, раскрывая коробку. – А вот, что мне перепало.
Костя достал ту самую модель МиГ-21, которую мне показывал Граблин. Такую вещь, как подарок супруги, он решил отдать простому курсанту.
– Сказал, что это был его крайний полёт. Может, зря мы на Граблина плохое думали? – спросил Костя.
– И правда, нормальным мужиком оказался. Только не пойму, зачем из-за дочери уезжать в Москву? Здесь школ, что ли нету нормальных? – задавался вопросом Тёма.
– Ты вот лучше думай, как нам завтра не сдохнуть от жары. Граблин уже уезжает, а нас пока никто не отпускает, – сказал Макс.
С самого утра начались работы нашего строительного отряда. Два взвода курсантов – наш и первого курса, отправили в район предполагаемого расположения кабеля.
Местность, как и полагается в подобных случаях, была полностью открытой, без единого деревца или домика, где можно бы было спрятаться от жары. Контролировал проведение наших работ целый заместитель командира полка по тылу.
Как и большинство представителей его специальности, подполковник Буряк отличался красивой формой одежды и большим её размером. Даже при огромном желании, обнять тыловика у нас бы не получилось и вдвоём. Размер его живота этого не позволял.
В целом, человеком этот Буряк был тихим и спокойным. Кнутом нас не бил, а даже, наоборот, обещал одарить пряником. Через час после начала работ отправил один из ЗИЛов, которые нас привезли на работы, в столовую за водой и вкусняшками.
– Я у него уточнил, – сказал Макс, возвратившийся от Буряка. – Сейчас нам пряников привезут. Сегодня, говорит, весь день работаем, а завтра до обеда.