Авиатор: назад в СССР 3
Шрифт:
– Не подавайте команду, Гелий Вольфрамович. Вы позволите мне взять слово? – спросил Граблин, хотя, зачем ему это делать. Он пока ещё начальник для Реброва.
– Да, конечно, – сказал Ребров.
– Офицеров можно отпустить. Я с курсантами переговорю сам.
Через минуту мы остались с Граблиным. Он ещё что-то обсудил с Ребровым и отпустил его.
– Погодка жаркая сегодня, а моя форма одежды не предназначена для таких долгих походов, – сказал Дмитрий Александрович, снимая фуражку и вытирая вспотевший лоб платком. –
– Я, товарищ подполковник! – откликнулся Макс.
– Все готовы к экзамену физически, теоретически, а главное – морально?
– Так точно!
Граблин окинул взглядом строй. Начало его речи совершенно ни к чему не предрасполагает. Пока я не понимаю причины подобной беседы.
– Есть из вас те, кто боится? Прошу ответить честно.
Я посмотрел по сторонам, увидев замешательство среди ребят. Особенно, стушевался Костян. Похоже, что Граблин начал готовиться к полёту с ним прямо сейчас. Что ж, надо и свою лепту внести, как в случае с футболом.
– Я боюсь, товарищ подполковник! – выкрикнул я из строя, поднимая руку вверх.
– Только один?
– Руку подними, – шепнул я Артёму. – Не ссы, не выгонят.
– Я тоже, – поднял руку вверх Рыжов. Наш посыл был после этого поддержан и Максом.
– Я… боюсь, – неуверенно, но всё же сказал это и Костян.
– А остальные? Нет? Тогда вы не совсем честны сейчас передо мной, – спокойно сказал Граблин. – Боятся все, и это нормально. Мы по своей природе заложены с инстинктом борьбы, будь-то с противником или с самим собой. Бороться со страхом – это одна из задач лётчика. Я сам боюсь летать, а насмотришься на ваши распечатки с объективного контроля, вообще можно коньки отбросить.
По строю пробежала волна смеха, да и сам Граблин заулыбался.
– Ваша главная задача – этот страх побороть. Все через это проходят. И все его побеждают. На счету страха нет ни одной победы.
После построения Граблин снова отвёл в сторону Бардина. Как и после футбола, я заметил, что расстались они на хорошей ноте. Уже в классе Костян нам рассказал, что завтра полетит тренировочный с ним, и Граблин обещал ему рассказать, о своём ордене Красного Знамени. Вот продолжает меня удивлять этот офицер!
– Мужики! Список есть, кто с кем летит на экзамене, – влетел в кабинет Макс. – Мне повезло – лечу с Ребровым.
Если честно, с кем лететь – мне было уже всё равно. Однако не лететь совсем – вот это была новость!
– Меня вообще нет в этом списке, – удивился я. – Это же на всех приказ?
– Здесь все. Ну, кроме Тёмыча. Все двадцать семь… а нет. Здесь двадцать шесть человек. Тебя и, правда, нет.
Глава 4
Непонятная ситуация, сложившаяся с этим списком, меня не то чтобы нервировала… Она меня взбесила! У меня может хоть когда-нибудь пройти всё гладко? Вечно через
– Серый, может, мне не тот список дали? Пойду узнаю у Новикова, – сказал Макс, собираясь уже выходить из кабинета.
– Да, ладно, – отмахнулся я. – Щас какой-нибудь Швабрин придёт, запыхавшийся со словами «Родин, срочнааа! Ещё вчера надо было тебя отчислить».
Только я закончил притворяться старлеем, как он заглянул в кабинет. И был действительно запыхавшийся.
– Родин, срочнааа, – тяжело дышал Иван Фёдорович. – Живее?
– Наверное, ещё вчера надо было? – спросил ошарашенный Макс.
– Курков, у Ванги учился предсказаниям? Конечно, ещё вчера!
Похоже, это я у меня родственные связи были с этой провидицей. Сам от себя порой в шоке.
– Иван Фёдорович…
– Потом, Родин. Там… – перебил он меня, когда мы шли быстрым шагом на первый этаж штаба.
– Небось приехал большой тип с какой-то проверкой, хочет проверить курсантов, и вы теперь меня ему на съедение отдадите?
– Ты че? Всё знал и не пришёл сегодня к кабинету командира полка? – остановился Швабрин, тыкая в меня пальцем.
– Нет. Просто у меня постоянно под конец лётной практики какой-то трындец случается.
– Тогда ладно.
– И почему меня нет в списке с проверяющими? Не допускаете к экзамену, пока с этим дядей не слетаю?
– Родин, осядь. Это ж непростой дядя, – сказал Швабрин, поднимая указательный палец вверх.
– Мне с кем ещё прикажете слетать? С главкомом теперь? Так вроде маршал Кутахов уже давно не летает на истребителях.
– Вот откуда ты такой умный взялся! – махнул рукой Швабрин и продолжил движение. – А про Кутахова, это правда, что он не летает? – тихонько поинтересовался он.
– Предположение, подкреплённое расчётом его возраста. Ему шестьдесят четыре года уже.
– Мне такие подробности неизвестны, но то, что он Главный маршал, мог бы и запомнить.
По мне так разницы никакой. Вообще, фигура главнокомандующего ВВС Советского Союза Павла Кутахова очень известна даже в моё время.
Можно сказать, что это легендарный военачальник. Дважды Герой Советского Союза, четырежды награжден орденом Ленина, ветеран Великой Отечественной войны. Сам британский король Георг VI наградил Павла Степановича орденом Британской Империи 4-го класса.
До конца своей жизни он оставался на посту главкома ВВС. Находясь в этой должности, он и скончается в декабре 1984 года.
Перед дверью Доброва мы остановились на пару минут, пока Швабрин глубоко дышал, восстанавливая дыхание. Надо ему себя уже в руки брать, а то я заметил, что с прошлого года он поднабрал в весе.
– Похудеть вам надо. Отдышка появляется, Фёдорович. Физо как сдавать потом будете? – спросил я.
– Родин, я тебя давно не посылал?
– Каждый день пытаетесь. А я всё не иду.