Авиатор: назад в СССР 7
Шрифт:
На стол Иван Гаврилович положил большую коробку с печеньями под названием «Альберт», написанном на английском языке.
— Югославское? — поинтересовался Гнетов. — Я пару раз только ел подобное в жизни. Вкус интересный. Воздушный такой.
— Тебе вкус интересный, Максимыч, а я теперь голову ломаю, — возмущался Буянов. — Просто так ничего эти ребята не делают. Может, мстит нам за вчерашний вечер?
— Неа. Говорит, что есть у него к нам дело, но его он хочет с Томиным обсудить. Пускай подкармливает. Нам хорошо, а он не жалуется, —
Про себя я подумал, что дело, возможно, будет не совсем законное. Но насчет Томина он явно ошибся — не тот человек. Тем более, что у него тоже до сих пор перед глазами каша с мухами.
В разгар чаепития появился любимец публики Марк Барсов. Вид у него был не самый весёлый. К тому же, голова была в лепестках цветов.
— Ты где был, цветочник? — спросил у него Буянов.
— Товарищ командир, ночью в кусты хризантем врезался, — уверенно заявил Марик.
— Слушай, балбес великовозрастной, — отдёрнул его комэска. — Ты где тут кусты с такими цветами видел? Кроме верблюжьей колючки и акации ничего нет.
— И то, колючку скоро Савельевич всю переработает на отвары, — улыбнулся Гнётов.
Предупреждал Марика Иван Гаврилович, что шкуру спустит, если тот не перестанет по бабам ходить.
— Ты вот мне скажи, почему ты такой? Чего тебя так и тянет найти приключений на… своё «хозяйство»? — задал уже вопрос Бажанян. — Гаврилыч ведь тебя мерином сделает, если ещё попадёшься.
— Да я его сейчас сделаю таким, чего тянуть?! — воскликнул Буянов, замахнувшись на Марка. — Цветы, где взял, зараза?
— Сергей дал, — кивнул в мою сторону Барсов.
Тут уже все навострили свои уши. В течение пары минут проблема Марка забылась полностью.
— Родин, так кому цветы ты нёс? Тем более, около КДП. Там есть несколько интересных кандидаток, — подмигнул Гусько.
— Моей кандидатки там нет. Замуж она вышла, — сказал я, поднимаясь с места. — Не понадобились мне цветы. Я пойду отдыхать с вашего позволения.
— Таак… Погоди, Сергей, — остановил меня Бажанян. — Пошли, отойдём. Поговорить надо.
Глава 5
Как я понял, Араратович собирается мне рассказать сейчас по Вещевую. Вот только я этого ждал от своих однополчан раньше.
— Как узнал, что она вышла замуж? — спросил у меня Бажанян.
— Случайно, — ответил я и рассказал о своём послании через ребят-транспортников.
Темнит Араратович. Судя по его задумчивому виду, подбирает слова, чтобы не сильно меня обидеть. Как будто, это что-то изменит.
— Раз ты всё узнал, можешь теперь сосредоточиться на вылетах и… — начал он говорить после моего рассказа, но я решил его прервать.
— Тигран Араратович, зачем вы скрывали и продолжаете скрывать от меня якобы ужасную правду? В чём смысл? — спросил я.
— Расстраивать тебя, Серёга, не хотели, — ответил Бажанян, присаживаясь на скамейку рядом с палаткой. — На самом деле все догадывались,
— Вы хотели сказать — слёг в госпиталь? — переспросил я Араратовича, присаживаясь рядом.
— Мамой клянусь, он ещё ложиться не хотел. До последнего сопротивлялся, пока лицо не пожелтело…
— Так что там с Ольгой? — перебил я Бажаняна.
— До твоего распределения к нам в часть, у Оленьки был жених. Красавец, джигит, спортивный такой! Васькой зовут, по прозвищу Катапульта.
Катапульта… уже наводит на мысль, что парень не простой.
— Ну да, мне сказали, что десантник. А где он до этого был? Получается, что она при женихе со мной гуляла?
— Та не… — почесал затылок Араратович. — Любили они друг друга. Потом война началась, и его в Афган направили с полком. Тут он и пропал и почти год числился пропавшим без вести. Все считали, что жених Ольги погиб.
— Печальная ситуация, — сказал я совершенно искренне.
— Ага. Но жизнь идёт, а Вещевая замкнулась. Девчонка красивая, и одна. Многие у нас в части к ней клинья подбивали, но она была кремень. До последнего надеялась, что он жив и вернётся. Шли долгие месяцы неизвестности. И тут ты появился напористый, красивый…
— Джигит, спортивный такой и дальше по списку.
— Ну да, да! Всё так! — улыбнулся Бажанян.
— То-то вы спорили насчёт наших с ней отношений.
— Ты это! Если что я на тебя ставил. Ты ж свой! — похлопал меня по плечу Араратович. — Вот, видимо, вернулся Васька, и Оленька сделала свой выбор.
— Мне от того, что она определилась не легче, — сказал я, вставая со скамейки.
— В жизни всякое бывает, Серж. Главное, что человек жив.
Вот тут я согласен с Араратовичем полностью. Парень вернулся живой. Девушка осталась с ним, хотя могла спокойно сказать, что любовь прошла и помидоры завяли. А то, что у неё кто-то был в это время — злые языки в военном городке поговорят и перестанут.
— Я всё понял Тигран Араратович. Вы за меня не переживайте. Мы с Ольгой друг другу ничего не обещали. В любви она мне не клялась, я в принципе тоже. Поэтому у меня к ней претензий нет.
— Ну, хорошо, что тебе было хорошо и ей приятно. Провели время с пользой. Ладно, иди отдыхай.
Ага. Только вот осадочек у меня остался. Ощущение, будто меня использовали как аэродром подскока. Могла же ведь Вещевая сразу внести в наши отношения ясность, чтоб я по самолётам не бегал за ней и голову не ломал в раздумьях причин её молчаний и побега.
За спиной было слышно, как Буянов продолжал грозить Марику всеми возможными и невозможными наказаниями. Если бы, хоть один процент этих планируемых мероприятий Гаврилович воплотил бы в реальность, то Марик уже давно женился и забыл дорогу «налево». Хотя, это не факт. Барсов настырный.