Авиатор: назад в СССР 9
Шрифт:
— Сергей, вы идите. Мне хочется одной побыть.
— Да, конечно. До свидания, Вилора Брониславовна.
— Ты хоть женат? Дети есть? — остановила она меня.
— Ни того, ни другого. Холостой я.
— Понятно. Пора бы уже вам и на земле немного пожить. Наверняка я не первый человек, который вам об этом говорит.
Чем-то этот разговор мне напомнил общение с вдовой Томина. Печальные слова от понёсшей тяжёлую утрату женщины, но правильные. Где бы найти только ту, с кем можно пожить на земле? Вторую Женю ещё не придумали.
Проведя остаток дня с бабушкой, я начал готовиться к вечерней прогулке с Костяном.
— Серёжа, главное тепло одевайся, — начала инструктировать меня бабушка, когда я надевал водолазку с высоким горлом.
— Баб Надь, я знаю. Мы на машине с Бардиным. В ней печка работает, — ответил я и полез за флаконом одеколона «Зевс».
— Лучше бы носки потолще бы одел, — продолжала наставлять меня бабуля.
— Всё хорошо, баб Надь, — ответил я, орошая себя ароматом, который прямо говорил, что я мужик.
Смесь каких-то сильных цветочных запахов был в этом одеколоне. Но мне понравился. Сегодня прикупил себе в «Универмаге», где был директором Капустин-старший.
Как только я закончил с приготовлениями и услышал автомобильный сигнал снизу, то сразу пошёл обуваться.
— А ты чего без кальсонов? Мороз такой, Серёжа. Девчат, как ублажать будешь? — расстроено спрашивала бабушка.
— Я прилично оделся, воспользовался хорошим одеколоном, побрился. Готов покорять девичьи сердца, — улыбнулся я и поцеловал бабушку в щёчку.
— Главное, чтобы было, чем после свадьбы покорить во время брачной ночи. А то я так правнуков не дождусь, — зацокала языком бабуля.
— Ой, баб Надь! — посмеялся я и выскочил за дверь.
Морковный «Москвич» был разогрет. Из приёмника играла композиция «Землян» про каскадёров.
— Ты как, Серый? Ох, и аромат от тебя! — передёрнулся в водительском кресле Костян, который пах «Шипром».
— «Зевс». Излучаю уверенность в своих силах, — посмеялся я. — Поехали, куда там ты хотел.
— Есть! — весело крикнул Костян, переключил передачу и… снова рванул назад, вместо движения вперёд.
Глухой удар и «Москвич» влетел в плотный сугроб.
— Ты когда-нибудь научишься ездить? — спросил я, выйдя из машины и посмотрев на отвалившийся бампер.
В сугробе была закопана лавочка, которая оказалась прочнее, чем элемент конструкции советского автомобиля.
— Ладно. Теперь у меня хоть деньги есть, чтоб починить, — сказал Костян, закидывая бампер в багажник. — Может, как обычно, около подъезда в машине посидим?
— А кто-то обещал культурную программу, — покачал я головой, иронично улыбаясь. — Поехали к твоему дому.
И вот снова девятиэтажка Бардиных. У нас хороший коньяк и много закуски. В добавление к бутылке марочного напитка «Абхазия», приобрели ещё и грузинский «ОС».
— Слушай, мы бы спокойно могли пойти в ресторан, — сказал я, нащупав в кармане несколько купюр советских денег. — Офицер может себе позволить.
— Знаю. Просто хочу здесь посидеть, — ответил Костян, всматриваясь вдаль в ночи.
Что-то темнит мой товарищ. Не просто так мы здесь.
Время шло. Мороз на улице крепчал, а коньяка в бутылке становилось всё меньше. Разговоры, конечно, были о службе, авиации и войне. Бардин взахлёб слушал мои рассказы об операциях и то, как мы боролись с иранскими Ф-14 и пакистанскими Ф-16.
— Серый, это же круто! Настоящий воздушный бой. Вот так вот рядом с противником. Буквально чувствуешь его дыхание на хвосте. Очень круто! — восхищался Костян.
— Поверь, в тот момент мне было ой как не по себе! — улыбнулся я. — Сирена визжит и буквально оглушает тебя. В воздухе извиваешься как уж на сковородке. Внизу идёт бой, и уже не думаешь, что по тебе может отработать ПЗРК.
— Наверное, и о параметрах полёта с объективным контролем не вспоминал? — спросил Костян.
— Совершенно верно. Лишь бы выжить и по своим не отработать, — сказал я и поведал ему о подвиге нашего командующего.
Тот самый эпизод, когда проявил себя во всей красе генерал Хреков.
— Блин, во даёт ваш старикан! — восхитился он храбростью Андрея Константиновича. — Знаешь, завидую тебе. Поучаствовал ты в самом опасном конфликте за последние годы.
— Поверь, лучше воевать на учениях, — сказал я, и мы выпили ещё по одной стопке с Костей.
Бардин снова уставился перед собой.
— Ты кого-то высматриваешь? — спросил я.
— Подожди, она ещё не пришла, — отмахнулся он и тут же хлопнул себя в лоб. — Проговорился, да?
— Определённо. Ну, и кого ты тут поджидаешь? — спросил я, улыбаясь и закусывая сочным яблоком.
— Вообще-то, поджидаешь ты, — сказал Костя, и я чуть не поперхнулся. — Тихо! Не надо так реагировать, — проговорил Костя, похлопав меня по спине.
— Да я и не собирался. Ты думаешь, я сам себе девушку найти не могу? Ха… да за мной очередь в Афганистане выстраивалась! Что за сватовство ты мне наметил сейчас? — спросил я откашливаясь.
— Девчонка в моём подъезде. Верой зовут. Я её постоянно отпрашивал гулять у отца. Вот хочу вас познакомить, — улыбнулся Бардин, разливая по рюмкам коньяк.
Смутно помню я эту девочку. В голове пока не сложился её образ. И желания прямо сейчас завязывать романтические отношения нет.
— Не та ли случайно, у которой папа — генерал? — спросил я. — Совсем моей смерти хочешь? Или думаешь, что я по расчёту соберусь жениться на ней?
— По расчёту не получится, — сказал Костян и залпом выпил рюмку, занюхав шоколадкой. — Отец у неё умер два года назад. Мать в гарнизоне служит ещё.