Авоська с Алмазным фондом
Шрифт:
– Конечно! – ответил Константин. – Пошли.
Парочка направилась в дом.
Ирина умчалась в сарай, но спать не легла, приоткрыла дверь и подглядывала в щелку. Она поняла: брат и тетя Фея задумали что-то нехорошее.
В избе было тихо. Потом Константин вышел, держа в одной руке спортивную сумку, а в другой авоську, в которой лежал чем-то плотно набитый коричневый мешок. Следом выскочила тетя Фея.
– Окна проверил? – спросила она. – Форточки закрыл?
– Да, – кивнул Костя. – Вьюшку задвинул, дров подкинул. Уверена, что они не проснутся?
– Ни за что не очнутся, – заверила красивая тетя Фея. – Лекарство, что я им за ужином подлила, ни разу меня не подводило, не волнуйся. Деньги, которые я за работу привезла, взял?
– На себе спрятал.
– Молодец, – похвалила тетя Фея. – Пошли в мою машину.
Но Костя двинулся к сараю.
Ира перепугалась, бросилась на кровать, натянула на голову одеяло и прикинулась сладко спящей. Теперь она ничего не видела, но все хорошо слышала.
– Эй, ты куда? – забеспокоилась гостья.
– Там Ирка, – коротко ответил вчерашний школьник, мечтавший поступить в вуз. – Будет странно, если дед с Резедой умрут, а она живой останется.
– Стой! – скомандовала тетя Фея. – Наоборот, будет странно, если твоя сестра…
– Она мне никто! – взвился Костя.
– Не злись, – попросила гостья. – Угар в большом доме, малышка в сарае, ее туда не отнесешь, еще проснется, заорет.
– Нужно придушить эту дрянь, – прошипел Константин.
– Нет, – не согласилась добрая тетя Фея. – Печенькину прикажут из Москвы нас прикрыть, все как несчастный случай представить, а если ты ее задушишь, это не прокатит. Я за тебя перед очень серьезными людьми, друзьями покойного отца, поручилась, сказала: «Костя весь процесс производства назубок знает, он не подведет, у него лишь одно условие: предоставить ему возможность получить образование в лучшем вузе страны. Костя – прекрасный человек, будет за троих работать». Найдут задушенную Ирину, и большие люди могут подумать, что ты ненадежен, ослушался их, ведь они велели только старших Вилкиных убрать. Но те сами виноваты, у Вениамина Михайловича в последнее время крыша поехала, он стал требовать, чтобы отчет о его методике получения алмазов опубликовали в научных журналах, причем не под фамилией Вилкин, а под его настоящей. Не учел, что внук подрос, всему научился и его заменить может, неправильно ситуацию оценил. Не повторяй его ошибку. Костенька, мы играем на одном поле с такими людьми, что лучше не качать права и не ерепениться. Оставь Иру в покое. Почему ты ее ненавидишь? Что девочка тебе сделала плохого? Твой дед…
– Не дед, а отец. «Дед-внук» – это легенда.
– Вот как? – удивилась гостья.
– Моя мама, узнав, что у отца есть любовница Резеда, покончила с собой, – после небольшой паузы сказал парень. – Не успели ее похоронить, как он женился, а потом родилась Ирка. Как я должен к ней относиться?
Послышался звук поцелуя, затем снова голос тети Феи:
– Я всего этого не знала. Пошли, милый, надо успеть на поезд. Едем-то не в Игнатьево, а в Ковровск, ходу нам три часа. Ирину заберут в приют, она маленькая, глупая, ничего из того, что здесь происходило, не понимает. Да и не выживет она в интернате, воспитанники там как мухи дохнут. Забудь о ней.
До утра Ира протряслась в сарае, обнимая любимую куклу, днем ее нашел участковый Горелов. Девочка находилась в неадекватном состоянии, ее отвезли в больницу, а потом отправили в детдом.
По глупости Ирочка в конце концов поведала доброй воспитательнице Марии Алексеевне то, что не сообщила после трагедии Печенькину: про приезды дяди Димы, подаренную им на Новый год куклу, про красивую тетю Фею… Только про убийство родителей промолчала, просто страшно было это озвучить. Она подумала: Леонида Сергеевича надо бояться, он помогает Косте – фамилия «Печенькин», упомянутая тетей Феей, ей запомнилась, а ласковая Белкина никак не связана со злым парнем, с ней можно быть откровенной.
На следующий день в интернат приехал Леонид Сергеевич, взял Иру на прогулку и устроил допрос:
– Что за дядя Дима? Кто такая тетя Фея? Зачем они приезжали?
– Не знаю, – перепугалась Ира, – я не видела никого.
– Не ври! – погрозил пальцем тот. – Мне Мария Алексеевна весь твой рассказ передала.
Вот так Ирина Вилкина получила первый урок взрослой жизни и поняла, что никому, даже самым ласковым людям, доверять нельзя.
Перед тем как вернуть Иру в детдом, Печенькин купил ей белого плюшевого медведя и подарил со словами:
– Посади Топтыгина на кровать, пусть он тебе напоминает, что болтать нельзя. Того, кто мелет языком, сильно наказывают. Лучше на любой вопрос о том, что случилось с папой и мамой, улыбайся и молчи. Тссс! И вообще надо всегда улыбаться и молчать. Запомни это простое правило, и останешься жива…
После этих слов Светловой мне захотелось набить милейшему Леониду Сергеевичу морду. Хорош гусь, запугал ребенка! Теперь понятно, почему Ира разрезала мишку. Я бы тоже не пожелал любоваться на него и вспоминать беседу с «добрым» дядей. И вот почему личико воспитанницы Вилкиной украсила улыбка, а сама девочка замкнулась и стала исполнять роль дурочки. В душе ее поселился страх: если с языка слетит не то слово, тогда Костя или кто-то из его друзей приедет в Игнатьево и убьет ее. Вилкина выросла мошенницей, воровкой, отчаянной лгуньей. Похоже, дурные задатки у девочки были с раннего детства, ведь не всякий ребенок станет по ночам сверлить дырки в стенах, чтобы узнать, чем в доме занимаются взрослые. Но, может, не точи Иру страх, она стала бы нормальной девушкой. Печенькин сломал психику малышки, преподал ей плохой урок. И у меня теперь есть ответ на вопрос, почему Ирина в детстве боялась брата, не хотела о нем ни с кем в интернате говорить.
Ольга же продолжала рассказ.
…Когда подруга выложила правду про Костю, Светлова спросила:
– Ирка, неужели ты решила припугнуть Константина? Потребовать у него денег за молчание?
– Ага, – кивнула Вилкина. – Пришел для него час расплаты. Он убил моих маму и папу. Я позвонила уроду и сказала: «Ира тебя беспокоит. Помнишь меня?» Константин ответил: «Извините, назовите свою фамилию, у нас много клиентов». Я засмеялась. «Ирина Вениаминовна Вилкина». И услышала: «Что тебе надо?» «Встретиться», – ответила я…
Ольга прервала рассказ и затряслась.
– Можно еще капучино, погорячее?
– Конечно, – согласился я и включил кофемашину.
Светлова, пытаясь унять дрожь, продолжила рассказ:
– …Константин не стал отказываться от свидания, пригласил Ирину в кафе, угостил обедом, спокойно выслушал требование шантажистки и заговорил безо всякой агрессии:
– В подростковом возрасте я был не лучшим человеком, злился на весь мир. Сейчас, став взрослым мужчиной, я признаю: тот Костя вел себя как дурак. Но после твоего только что сделанного заявления охота общаться с тобой пропала у меня окончательно. Не знаю, под воздействием какого лекарства ты находилась в день смерти родителей, но тебе привиделся глюк. Вениамин Михайлович отпустил меня в Москву, дал денег на билет и расходы, попросил Фаину подвезти меня до станции. Тяжелый разговор, после которого он разрешил мне поступать в столичный вуз, произошел ночью после двенадцати, ты тогда крепко спала в сарае. Мы с Фаиной Дмитриевной уехали в час ночи, чтобы сесть в скорый, который тормозил на вокзале в без четверти два. Думаю, Вениамин Михайлович был очень расстроен моим поведением (я пригрозил повеситься, если останусь в Балуеве), выпил успокаивающие капли, которые делала Резеда Ивановна, и забыл про вьюшку. Ты можешь обращаться со своей историей куда угодно – в газеты, в правоохранительные органы, ничего не выйдет. Мы с женой не звезды, обычные люди, владеющие скромным бизнесом, интереса для папарацци не представляем, о таких пресса не пишет. Полицейские же посмеются над твоей эпопеей, воспоминания девятилетней девочки о событиях, случившихся бог знает когда, да еще не в Москве, а в тьмутаракани, их только позабавят. Но даже если ты поедешь в Игнатьево, там тоже ничего не получится.
– Я больна, – заканючила Ира, – мне нужна большая сумма на лечение.
Константин поставил локти на стол.
– Начни ты с этого, просто попроси денег на больницу, я бы мог оказать тебе помощь, предварительно проверив, насколько серьезен твой недуг. Но с вымогательницей дел иметь не желаю. Прощай. Мы не общались много лет, пусть статус-кво сохраняется. Мы чужие люди, лучше нам держаться подальше друг от друга. Перед уходом дам совет: не занимайся шантажом. Не всегда жертва покорно платит, а тот, кто требует денег, иногда лишается жизни. Ну, например, падает с платформы метро под подкатывающий к станции поезд. Кто тебя толкнул, не найдут, в подземке слишком много народа…