Аврора и Сократ
Шрифт:
У них были такие странные лица.
– Нам некогда сейчас стоять и разговаривать, – сказала Нюсси. – Можно мы пойдём с тобой?
– Хорошо, – согласилась Аврора. Она хотела выяснить, что с ними случилось.
Печальней всех выглядела Бритт-Карен. А огорчённую чем-то Нюсси страшно занимало что-то другое.
– Что
– Мы расстроились по двум причинам, у Бритт-Карен она одна, а у меня две, но одна из них та же, что у Бритт-Карен.
– Да, – согласилась Бритт-Карен, – но она самая печальная.
– Вот как? – сказала Аврора. Она попыталась представить себе причины, но никак не могла их придумать.
– Ну что, скажу я? – вымолвила Нюсси. – Или ты, Бритт-Карен?
– Я скажу сама. Ведь она касается меня. Или нет, лучше скажи ты!
– Бритт-Карен переезжает, – сказала Нюсси. – И мы больше никогда не увидимся.
– Что?! – воскликнула Аврора. – Какое несчастье, Бритт-Карен!
– И я тоже несчастная, – продолжила Нюсси. – Подумай, ведь мы с ней познакомились, когда были совсем маленькие.
– Ага, – подтвердила Аврора.
– Так что и ты будешь горевать тоже, – сказала Нюсси.
– Но сначала я отнесу домой то, что купила, – решила Аврора.
– Мы пойдём с тобой, – вызвалась Нюсси.
В результате три несчастные девочки отправились на десятый этаж. Папа даже испугался, когда открыл дверь и увидел их лица.
– Что случилось, Аврора? – спросил он.
– Бритт-Карен переезжает. И мы больше не увидимся.
– Какое несчастье! – сказал папа. – И куда вы, Бритт-Карен, переезжаете?
– В корпус, который стоит в конце улицы, – махнула рукой Бритт-Карен и указала пальцем.
– Ну, так это недалеко, – сказал папа.
Аврора немного удивилась, когда услышала её слова, в то время как Нюсси, пристально взглянув на папу, сказала:
– Вы кого-нибудь из последних корпусов знаете? Или видели малышей, которые приходили к нам и играли здесь? Сами мы никогда туда не ходили.
– Конечно, – объяснил папа. – Ведь вы были маленькие. Но, когда вы пойдёте в школу, вы подружитесь со всеми ребятами из всех домов и наверняка встретитесь друг с другом снова.
– Это будет нескоро, – огорчённо сказала Нюсси.
– Я не понимаю, зачем им понадобилось переезжать так недалеко? – удивился папа. – Я уж думал, они уезжают в другую часть страны.
– Мама хочет наверх, – объяснила Бритт-Карен.
Но папа этого не понимал.
– Она имеет в виду этаж, – объяснила Нюсси. – Сейчас они живут только на двенадцатом.
– Ага, – подтвердила Бритт-Карен. – В нашем корпусе освободился верхний этаж, но нам его не дали. Зато такой же освободился в другом корпусе. Вот мы и переехали.
– Понимаю, это очень печально, но ты, Бритт-Карен, в любой момент можешь нас навещать, понимаешь?
– Большое спасибо за приглашение, – отозвалась Бритт-Карен.
– А ты, Нюсси, ты уже раскрыла подружке нашу общую тайну? – спросил папа.
– Ещё нет. – И лицо Нюсси расплылось в улыбке. – Это вторая причина, которая меня расстраивает. Понимаете, я расстраиваюсь не только потому, что Бритт-Карен переезжает. Теперь из-за того, что я буду учиться играть на пианино, у меня будет меньше времени, чтобы играть во дворе. И Бритт-Карен к тому же переезжает. Я её жалею.
Действительно, как только Нюсси заговорила о пианино, Бритт-Карен почувствовала себя совсем брошенной и покинутой.
– Не расстраивайся, – посоветовала Аврора. – Мы с Нюсси будем встречаться с тобой на полпути до вашего корпуса.
Как только она это сказала, лицо Бритт-Карен немножечко посветлело.
– А теперь, – спросила Нюсси, – куда мы отправимся, чтобы ещё немного погоревать?
– Идёмте ко мне, – предложила Бритт-Карен. – Мама купила для нас сдобные булочки.
Они поели булочек у Бритт-Карен, а после этого Аврора сходила за своими санками, и они отправились кататься на них с горки позади их дома.
– Я эту горку никогда не забуду, – сказала Бритт-Карен.
Аврора поднялась к себе только тогда, когда мама пришла домой и обед был готов.
– Слушай, Эдвард, – спросила мама, – а когда состоится защита твоей докторской диссертации?
– Семнадцатого числа следующего месяца, – сказал папа.
– И тогда в честь нового доктора мы устроим банкет?
– У моих коллег так уж заведено.
– И ты, мамочка, к празднику разоденешься, – сказала Аврора.
– Ну, должна же я хоть иногда выглядеть прилично, – сказала мама и рассмеялась.
– И ты наденешь свои серёжки? – спросила Аврора.
– Конечно, вон они лежат там, в шкатулке, на столике.
– Нет, – сказала Аврора. – Они там не лежат.
– Тогда где же они, Авророчка? Может, в спальне?
– Нет.
– Уж не взяла ли ты их у меня? Ты их не потеряла?
– Нет. Их съел Бала.
– Так что же с ними случилось?
– Я, кажется, понял, – сказал папа. – Это сюрприз, но мы должны подождать, пока Сократ не заснёт. Он его боится.
– Кого? И чего мы должны ждать?
– Подождём, и увидишь.
Когда Сократ лёг в постель и безмятежно заснул, папа вытащил в гостиную пылесос. Мама конечно же этому изумилась. Но она не только изумилась. Она пылесосу обрадовалась. А когда она узнала, что Сократ окрестил пылесос Балой и тот съел её сережки, она тут же сказала:
– Аврора, принеси нам две старые газеты!
Мама отвинтила заднюю часть пылесоса от его корпуса и вытянула из него мешок. Мешок был заполнен всем, что собралось с ковра.
– Хорошо, что вы не успели вытряхнуть мешок в мусоропровод, – сказала мама.