Аврора – ясная заря
Шрифт:
– Это я сказала. Только что.
– Или кто-то в тебе?..
– Во мне, то есть в моём сознании и подсознании, а также в каждой клеточке и частице моего тела есть только я. Никого другого нет, никогда не было и не будет! – твёрдо заявила Маша.
– Смелое заявление!.. – усмехнулась Аврора.
Маша вздохнула.
– Пойду-как я тоже положу ему букетик! –
И, подойдя к памятнику, положила свой букет рядом с букетом Нелли.
Но пионерский салют товарищу Сталину Маша отдавать не стала.
Просто потому, что не была пионеркой.
Наконец, Нелли опустила руку, повернулась и подошла к Коржику.
Они посмотрели друг другу в глаза, взялись за руки и нежно поцеловались в губки, одним прикосновением.
Аврора наблюдала за ними с непонятной улыбкой и слегка порозовевшим лицом.
«Как только мы здесь оказались, Аврора сделалась очень странной!» – подумала Маша.
Аврора покосилась на неё, но промолчала.
Нелли и Коржик подошли к ним.
– Ну что, пойдём? – спросила Нелли.
– Вы идите вперёд. – предложила Аврора. – Мы с Машей за вами.
Нелли с Павликом, всё так же держась за руки, зашагали вперёд.
Маша поймала себя на импульсивном желании тоже взять Аврору за руку, с таким чувством, с каким ребёнок берёт за руку взрослого. Однако сейчас Авроре никак нельзя было дать больше двадцати-двадцати двух лет, и они с Машей выглядели почти сверстницами.
Тут Аврора повернулась к Маше, подарила совершенно фантастическую улыбку, и сама взяла её за руку.
Маша с облегчением вздохнула и призналась вполголоса:
– Спасибо… Правда, теперь я чувствую себя как в детском садике. С воспитательницей за ручку!..
– Но это приятное ощущение?
– Ещё какое!
Аврора задумчиво улыбнулась и сказала:
– А вот я чувствовала себя так только в раннем детстве, когда шла куда-нибудь с мамой.
– Почему только в раннем детстве?
– Потому что позже я начала чувствовать себя очень взрослой. Даже с пожилыми людьми.
– А ваша мама… Она была…
– Она была и есть! – твёрдо сказала Аврора. – И я хочу, чтобы она была всегда!
– И вы можете этого добиться?
– Я уже этого добилась! – ответила Аврора почему-то с очень сердитым и упрямым видом, как будто с кем-то споря.
Она задумалась о чём-то, глядя в одну точку перед собой, затем повернулась к Маше и сказала:
– И вот что, Маша, хватит мне «выкать». Я на самом деле не твоя воспитательница.
– Почему?! – пискнула Маша с умильным выражением лица.
Аврора улыбнулась, покачала головой и продолжала:
– Говори мне «ты». Мы с тобой очень близки по возрасту.
– Мне ещё только восемнадцать с половиной! – пролепетала Маша уже явно играя, детским голоском любимой маминой и папиной дочки.
Аврора рассмеялась.
– Я имею в виду не этот возраст. Не в этом воплощении. – уточнила она.
– В смысле?
– Ты прекрасно понимаешь.
– На самом деле не очень! – развела Маша руками с серьёзным видом.
– Ну, допустим. – кивнула Аврора с довольно странным видом.
Маша посмотрела не неё и хотела что-то спросить, но тут её внимание отвлекла улица, по которой они шли.
Она выглядела вполне современно и очень красиво.
По обе стороны покрытой обычным серым асфальтом проезжей части тянулись тротуары, вымощенные жёлтой, оранжевой и тёмно-красной плиткой. За тротуарами радовали глаз разноцветными цветочными орнаментами клумбы, а за ними тянулись длинные двухэтажные кирпичные дома под железными кровлями. Дома были очень аккуратные, даже симпатичные, но совершенно одинаковые и отличались только номерами.
Меж домами там и сям располагались детские площадки с качелями-каруселями и турниками классического вида. По ним никак нельзя было определить, в каком году они сделаны.
Всё выглядело абсолютно настоящим, основательным, надёжным, и в то же время было настолько диковинным, что в голове Маши всё закружилось и поплыло. Она даже покачнулась, но Аврора держала её за руку крепко.
Конец ознакомительного фрагмента.