Австро-Венгрия: судьба империи
Шрифт:
ПОДДАННЫЕ ИМПЕРИИ
ТОМАШ БАТЯ,
башмачник
Имя чешского сапожника по фамилии Батя впервые упомянуто в 1667 году. Томаш, третий ребенок башмачника в восьмом поколении Антонина Бати, родился в 1876 году в моравском городе Злин. В 1894 году вместе с сестрой и старшим братом Томаш выкупил у отца семейное ремесло. Новые владельцы наладили производство пастушьей войлочной обуви. Начало процветанию фирмы положил выпуск так называемых батёвок – суконных ботинок на кожаной подошве с носком из качественной кожи. Батя активно внедрял новые способы управления производством и системы выплаты жалованья, премирования и штрафования работников, для чего заимствовал американский опыт. С 1908 года – единоличный владелец компании T. & A. Bata. Для расширения производства организовал строительство жилья для рабочих, так называемых “домиков Бати” из красного кирпича, которые и сейчас делают узнаваемой архитектуру Злина. В годы Первой мировой войны T. & A. Bata получила баснословные прибыли, выполняя государственный заказ на пошив солдатских ботинок. С 1914 по 1918 год число работников предприятия увеличилось в десять раз; дневная производительность к концу войны составила 6 тысяч пар. В 1920-е годы фирма перешла на конвейерное производство по образцу заводов Генри Форда, к началу 1930-х годов открыла филиалы и магазины более чем в 60 странах. В 1932 году Томаш Батя погиб в авиакатастрофе. Его дело продолжил сводный брат, сумевший после оккупации Чехословакии нацистами сохранить капитал, а затем, уже в эмиграции, сын, Томаш Батя II (1914–2008). В конце 1940-х годов фабрики Бати в Чехословакии национализировали. Сейчас компания Bata Shoe Organization владеет 40 предприятиями в 26 странах; ей принадлежит около пяти тысяч торговых точек в десятках стран – в том числе, конечно, и в Чехии.
В гражданское законодательство, определявшее правовые рамки семейных отношений австро-венгерских подданных, в 1868 году тоже внесли изменения в либеральном духе. Отныне жители дунайской монархии могли заключать браки вне зависимости от религиозной и национальной принадлежности. Были разрешены и разводы, хотя их процедура осталась сложной. Зато строго воспрещались родственные браки, даже в третьем и четвертом колене. Это выглядело насмешкой над подданными со стороны династии, для которой брачные союзы между близкими родственниками были обычным делом. Но законы законами, а свобода нравов в городах процветала. В Вене более четверти детей рождались вне брака, проститутки исчислялись тысячами (не считая дам полусвета вроде Мицци Каспар, многолетней приятельницы кронпринца Рудольфа). При этом в деревнях царили патриархальные нравы, а для заключения брака лицам до 24 лет требовалось разрешение родителей.
В отличие от наиболее консервативных Габсбургов, например своего дяди эрцгерцога Альбрехта, Франц Иосиф относился ко всей этой либерализации без особой боязни. Снижение социальной роли церкви было политически выгодным для страны. Габсбурги оставались в большинстве своем католиками, но, за редкими исключениями, не были фанатичными папистами; интересы собственного государства для них были однозначно важнее устремлений Ватикана. Когда в 1868 году папа Пий IX высказал габсбургскому посланнику нелестное мнение о реформе австро-венгерской системы образования, из Вены не последовало ни извинений, ни обещаний исправиться. Габсбурги знали: молчание часто выразительнее слов.
Несмотря на противоречия и диспропорции, хозяйство и социальная сфера империи находились в относительном порядке и развивались достаточно быстро для того, чтобы обеспечивать все большей доле подданных вполне достойную жизнь. При Франце Иосифе сложились многие традиции и социальные стандарты, определявшие облик Центральной Европы на протяжении целых десятилетий после крушения Австро-Венгрии – вопреки потрясениям, которые ждали этот регион в ХХ веке.
Австро-Венгрия не была бы империей, если бы распорядок ее будней и праздников не подчинялся календарю знаменательных для царствующей фамилии дат. По всей стране, от Триеста до Черновица (ныне Черновцы на Украине), от Эгера до трансильванского Кронштадта (теперь Брашов в Румынии), торжественно отмечали дни рождения его императорского и королевского величества (Франц Иосиф появился на свет 18 августа) и августейшей супруги, Елизаветы (24 декабря), юбилеи престолонаследника (кто бы им ни был), годовщины вступления императора на престол (2 декабря) и бракосочетания монаршей четы (24 апреля).
Император неизменно встречал свои дни рождения в городке Бад-Ишль. Это курортное местечко в предгорьях Альп на слиянии рек Траун и Ишль Франц Иосиф любил с детства. Считалось, что известные издревле солевые источники Бад-Ишля исцеляли болезни дыхательных путей, ревматизм и женские хвори, но император, человек довольно крепкий даже в преклонном возрасте, приезжал сюда из пышной и многолюдной Вены не по медицинским причинам, а за спокойствием, тишиной и свежим воздухом. Быть может, монарха влекли в Бад-Ишль и сентиментальные воспоминания: именно здесь в 1853 году Франц Иосиф обручился с юной принцессой Елизаветой Баварской. В качестве свадебного подарка мать жениха, эрцгерцогиня София, преподнесла молодоженам элегантную виллу в стиле бидермайер. Двухэтажная Kaiservilla, которую Франц Иосиф называл “раем на земле”, на десятилетия стала летней резиденцией императорской фамилии. В этом здании размещались личные покои Габсбургов; приемы для гостей устраивались в иных местах. В последние десятилетия жизни неподалеку от императорской виллы Франц Иосиф арендовал для своей подруги Катарины Шратт скромный, но достойный особняк Villa Felicitas. В рабочем кабинете в восточном крыле императорской резиденции 28 июля 1914 года без малого восьмидесятичетырехлетний Франц Иосиф подписал манифест “К моим народам”, извещавший о начале последней габсбургской войны. Наутро монарх покинул Бад-Ишль, чтобы больше сюда не вернуться.
Бад-Ишль. Габсбургские будни и праздники.
Лишь пару раз император праздновал свои дни рождения не в Бад-Ишле. В детские годы Франца Иосифа центром торжеств становилось выходящее фасадом на главный городской променад здание, в котором ныне расположен городской музей; мальчика выпускала на балкон его молодая мама, и маленький принц махал ручкой своим будущим подданным. В приходской церкви Святого Николая каждое
18 августа в присутствии именинника служили утреннюю Kaisermesse. С 1850-х годов для избранной публики открыли доступ в прилегающий к императорской вилле чудесный английский парк, аллеи которого спускались со склона холма Яйнцен к неспешной речке Ишль. В парке и проходили главные торжества. В середине августа Бад-Ишль на несколько дней становился светской столицей габсбургской монархии: здесь давали концерты лучшие музыканты; на здешних балах играли лучшие оркестры; придворные дамы готовили к здешним званым вечерам свои самые смелые туалеты.
Как подметил один современник эпохи, славя императора, его подданные по всей стране съедали и выпивали не меньше, чем когда славили Иисуса Христа. В дни рождения Франца Иосифа и его ближайших родственников в Австро-Венгрии гуляла и знать, и чернь: для дворян устраивали концерты и балы, для простонародья – игры и забавы, сопровождавшиеся фейерверками, а также выходом кого-то из придворной свиты к подданным для демонстрации милосердия и щедрости. Обязательными по любому поводу в Австро-Венгрии считались смотры войск и военные парады. К праздничным датам приурочивали либо закладку больших строительных объектов, либо их открытие (церковь Обета в Вене освящали в 1879 году по случаю серебряной свадьбы Франца Иосифа и Елизаветы, а колесо обозрения в парке Пратер в 1898-м запустили к пятидесятилетию царствования императора).
Простому народу и зрелища полагались простые, вроде уличного театра марионеток с многонациональным составом исполнителей (итальянский Пульчинелла, немецкий Гансвурст, австро-богемский Касперле, он же Кашпарек), цирка обезьян-гимнастов или чудесного сеанса у гипнотизера, наследника славы знаменитого доктора Франца Месмера. Особой популярностью неизменно пользовался зоологический сад в Шёнбруннском парке, основанный в 1762 году (Габсбурги приобрели зверинец у некоего итальянца Альби) и почти сразу же, первым в Европе, открытый для публичного посещения. Еще в 1828 году в вольере поселили жирафа, подаренного императору египетским правителем. Народ валом валил глазеть на диковинное африканское животное, и в течение нескольких лет в столице дунайской монархии многое было `a la giraffe – прически, накидки, шарфы, трости. Естественно, такие изысканные развлечения существовали только в Вене. Чем глубже в провинцию – тем явственнее бледнела праздничная жизнь, тем серее становились будни.