Автобаза
Шрифт:
Сегодня до темноты они должны пройти около, семисот километров. Причем надо еще заехать в Энск и сдать попутный груз: пятьдесят ящиков коньяка "Белый аист" - личная просьба Величко.
Друзья не задавались вопросом, почему фирма, только в виде исключения занимающаяся алкоголем, продуктами питания и табаком, взялась доставлять какие-то пятьдесят ящиков. Никогда не спрашивали и о том, почему именно Величко, занимающийся на фирме рекламой и маркетингом, курирует маршрут "Москва - Ильичевск - Москва - Калининград". Обычным
В Энске ничего не знали о поставке, но в документах адрес и получатель указаны точно, и директор сети магазинов и торговых точек на трассе товар принял. Вот только разгружать пришлось самим. Единственный грузчик был пьян и спал в подсобке.
Разгрузившись, друзья отказались от угощения и ночлега. У каждого водителя-дальнобойщика на трассе имелись свои излюбленные места дневок и ночевок, дружеские связи и, разумеется, любовь. В этом смысле Климов и Артеменко мало чем отличались от коллег. Вот почему сами разгрузили, вот почему отказались ночевать, вот почему, как только выехали на трассу, подхлестнули Ласточку, и она вновь стала наматывать километры.
Летом солнце садится поздно. Огненный апельсин уже коснулся краем кожуры кромки леса, когда Ласточка свернула на автоплощадку. Чуть дальше виднелось бывшее здание дорожной столовой, а ныне частное предприятие общественного питания. Поварихой тут прежде работала тетя Дуся. Когда предприятие перешло в частные руки, услуги тети Дуси не понадобились. Ее сменил хмурый повар-кавказец. Все подорожало. В меню появились кебабы и шашлыки, лагманы и хинкали. Существенно уменьшилось количество отходов. Тетя Дуся вынуждена была сократить поголовье свиней до трех особей. Ее оставили посудомойкой.
Но и такое положение считалось шатким, ибо шеф грозился приобрести специальную машину. Шоферы еще заезжали сюда по старой памяти, но цены кусались, и остались лишь немногие.
Гун и Дима вошли в зал и сели за любимый столик у окна. Заведение пустовало. Надя, дочка тети Дуси, обрадовалась старым знакомым. Ее взяли официанткой, и она зарабатывала вдвое против матери. А Дуся из кормилицы превратилась в иждивенку.
– Ой, мальчики приехали!
– воскликнула Надя.
– Что будем заказывать? Берите лагман. Баранина свежая. Австралийская.
– Как живешь, Надюш? Поступать не раздумала?
– спросил Гун.
Оба знали: заветная мечта официантки - поступить в институт. Вообще, любыми путями покинуть-глухомань и перебраться хотя бы в Энск, если не в столицу или Питер. В принципе ей было все равно. Лишь бы уехать. Наде надоели подсобное хозяйство, огород, поселковая дискотека, неуклюжие ухаживания местных парней и хамоватых Дальнобойщиков. Из всех транзитников Надя отличала, пожалуй, только этих двоих. Никогда не приставали, грязно не ругались, во время ночевок водку не пили. А ночевать тетя Дуся пускала за умеренную плату.
Их дом стоял на отшибе поселка, ближе всех к дороге, и с незапамятных времен в нем привечали проезжих людей. Несколько раз Надю обнадеживали удалые транзитники, и, возможно, все случилось бы, как в "Станционном смотрителе" Пушкина, но Дуся, в отличие от Вырина, всегда была начеку. Сама когда-то не убереглась, потому одна растила троих детей со старшей Надеждой. В свое время ей тоже хотелось покинуть родные края.
Манили огни больших городов, и она влюбилась в водителя. Тот обещал много. Обещания не сбылись.
Водителя перевели на другой маршрут, а может, сам попросился, когда узнал о ее беременности. Она упорно ждала и потому дочку назвала Надеждой.
– Эти не обижают?
– кивнул Артеменко на выглянувшего в окошко раздачи повара.
– Меня обидишь...
И Надя с гордостью продемонстрировала баллончик с перечным газом.
– Мать позови, - попросил Гун, роясь в карманах, но Дуся уже спешила из мойки в зал.
– Вот. Как заказывали.
– Гун протянул посудомойке пару пачек игл для швейной машинки и свиной кожи ремень.
Дуся полезла под фартук за деньгами.
– Это ты брось, Дуся. Не обедняем, - остановил ее Артеменко.
– Ладно, - согласилась посудомойка.
– За ночевку не возьму.
На том сошлись. Дуся выдала шоферам ключ и вернулась на рабочее место. Надя ушла за заказом, а в помещении появился молоденький сержант милиции с офицерским планшетом на боку. Завидев Гуна и Диму, -направился к их столику:.
– Можно?
– Садись, Петя, в ногах правды нет. Есть-пить будешь?
– спросил Гун.
– Не с моей зарплатой.
– Брось. Угощаем. Надя, холодной минералки полковнику.
Петю передернуло. Милиционер сильно переживал из-за своего звания - четыре года в младших сержантах. А как выдвинешься, если ничего не происходит? Пара драк шоферни на стоянке, "черного" измутузили, козу увели у Матрены... Драку разняли сами шоферы. Заявлений никто не подавал. Расследовать нечего. Козу не нашли. Видимо, увезли те же дальнобойщики, и пасется скотинка где-нибудь в соседнем районе. Как выдвинуться?
– Я серьезного разговора хочу..
– начал сержант.
– Ну если серьезного...
– Не надо насмехаться. Вы туда-сюда, а мне тут жить.
– К чему клонишь?
– спросил Артеменко, прикидываясь, будто не понимает, о чем речь. На самом деле песня была старая, ее сержант заводил при каждой встрече с дальнобойщиками: вам, ребята, все равно где гулять, а Наде здесь жить. Она мечтает о городе, и никак эту блажь не вышибить. Вы, мужики, должны понимать - нечего ей там Делать. Кому нужна провинциальная официантка? Не обещайте ничего, а главное - не берите с собой в столицу. Пропадет баба.