Автобаза
Шрифт:
– Лечу из Владика. Место досталось в проходе. С одной стороны хорошо - все видно, напитки опять же тебе первому достаются. А у окошка...
– Иллюминатора, - поправил Дима; ему очень не нравилась Генкина активность, хотя, не будь рядом Ольги, с удовольствием бы слушал треп напарника.
– Ну да, иллюминатора. Так вот, сидит крепыш и неотрывно смотрит в окно... в иллюминатор. Ночь-полночь, ничего, кроме звезд, не видать, а он полтора часа туда пялится. Я у него спрашиваю: чего узрел? А он тычет пальцем в иллюминатор, смотри, говорит, там искры. Горим, что ли? Действительно,
– спрашиваю. "Да, раньше только поездом". И решил я над ним подшутить. Это ничего, говорю, ты только не паникуй, а то женщины и дети сорвутся с мест, забегают по салону, нарушится балансировка, тогда точно гробанемся. А экипаж у нас опытный, сам слышал, командир корабля пилот первого класса, посадят. Это называется аварийная посадка. Нас в Хабаровске уже сотня пожарных машин на полосе ждет. А до Хабаровска еще час лета. Крякнул морячок - он из торгового флота оказался, полез за ручной кладью. Открывает чемоданчик, а там... Мать честная, бутылочки подарочные спиртного со всего света. Мы с ним половину боезапаса уговорили. Морячок все изумлялся, как мужественно стюардессы встретили опасность. Совестно ему стало. Они улыбаются, а он белый, как простыня.
– Короче, Склифосовский...
– Короче, сели мы в Хабаровске. Мой как сошел с трапа, так на бетонку рухнул и давай ее целовать. Пассажиры смотрят на него и диву даются. Никто ничего понять не может...
– Не погонял он тебя по аэровокзалу?
– Не-а. Билет сдал и дунул на вокзал.
– Врать ты горазд, Гена...
– Вот те крест.
Климов без малейших укоров совести перекрестился на монастырь. В лучах клонящегося к закату солнца, его купола тяжеловесно и утомленно отдавали миру накопленное сусальным золотом тепло и свет.
– А Таллин? Скажешь, не было?
– Что Таллин? Давай, ври дальше.
– В Таллине был, не знаю есть ли сейчас, плавучий ресторан. Переоборудовали старый парусник, поставили на прикол и давай туристов развлекать. Как-то ночью внезапный шквал сорвал его и унес в море. Свет, конечно, погас, но сразу не сообразили, так как кругом свечи горели и гулянка продолжалась. Когда сообразили, уже поздно было. Паника, то да се. Сообщили на берег...
– Как? Их же сорвало, - поддел Артеменко.
– По сотовому.
– Тогда сотовых не было.
– Ну, не знаю. Может какой литовец собачку вышел на набережную выгуливать, смотрит, а "Бригантины" нет.
– Эстонец, - снова поправил напарника Артеменко.
Злиться начал и Климов.
– Какая теперь разница. Не хочешь слушать, возьми вату, заткни уши.
– Дима, не надо, пусть он рассказывает, - попросила Ольга.
– Ничего. Сгрузим тебя в Белой Церкви, и этот голосистый сразу замолкнет.
Некоторое время ехали молча.
– Гена, а что дальше было?
– спросила Ольга, чтобы хоть как-то вернуть Климову прежнее настроение.
– Вы же не верите.
– Я верю.
– Мели Емеля, твоя неделя...
И Климов продолжил назло. Какого черта! Он имеет на девушку такие же права, то есть не имеет их так же, как напарник.
– Их к утру поймали
– Ты куда сворачиваешь?
– спросил Дима.
– Кушать подано. Харчевня "Три пескаря", - объявил Геннадий.
Действительно, въехали на площадку, где уже стояло с десяток машин, а за ними виднелось здание харчевни и несколько мазанок, где располагались административные помещения, магазинчики, клозеты.
Едва сделали заказ, на площадку вкатила иномарка с тамбовцами. Оба крепыша заняли дальний столик.
– По-моему, это смена караула. Почти от самой Одессы едут, а вот менты пропали. Испарились, - отметил Гена.
– Я тоже обратил внимание, пока ты заливал про Владик, - мрачно подтвердил Дима.
– Что будем делать?
– Оторвемся...
– Ты посмотри, какая у них тачка. Это не ментовский "жигуль".
– О чем вы, мальчики?
– Видишь тех двоих? Сначала нас странные менты сопровождали, теперь эти приклеились.
– Ничего странного, трасса здесь одна.
– Девочка, знаешь, сколько лошадок спрятано у них под капотом? Сто раз могли обогнать. Нет, плетутся за нами.
– Вы бананы любите?
– неожиданно спросила девушка.
Парни переглянулись. Димон пожал плечами. Зато Гун скривился: бананы напоминали ему манную кашу и то время, когда его называли Крольчонком.
– Я сейчас.
Ольга ушла в одну из мазанок. Если снаружи домик был стилизован под развалюху, то внутри представлял собой вполне европейский сортир.
– Чего она таскает с собой этот плеер? Ведь он не работает...
– Вдруг ты на него глаз положил, - неудачно пошутил Димон.
– Может, память, подарок одноклассника. В этом возрасте девицы очень сентиментальны.
Ольга связалась с Розиным. Сообщила о смене сопровождения, и Юрий Николаевич предположил, что, возможно, произошла авария с милицейскими "Жигулями".
– Они хотят избавиться от сопровождения, - добавила девушка.
– Мы пока вмешиваться не будем. Хотят - пусть избавляются. Твое дело наблюдать за происходящим. В дороге ничем себя не выдали?
– Нет. Они такие смешные. Кажется, оба запали на меня.
– Поощряй. Конфликт - это хорошо, тем более между напарниками... Что-то может всплыть. Мы ждем биографические справки на них из Москвы. До связи.
Оля вернулась в харчевню, попросила у хозяйки гроздь бананов и вышла на площадку. Там затолкала самый крупный плод в выхлопную трубу иномарки, остальное вместе с плеером кинула в кабину Ласточки и позвала друзей. Они все спорили, разрабатывая варианты отрыва от иномарки.
– Мальчики, не надо беспокоиться, все будет тип-топ, - улыбнулась им девушка из кабины Ласточки.
Отъезжая, они видели, как из харчевни к машине вразвалку двинулись два крепыша...
Оторвались.
Глава 38