Автономное плавание
Шрифт:
– А как насчет увольнения на "берег"?
– Зачем? К белым медведям? Так их что-то не видно, - усмехнулся Стрешнев.
– Напрасно иронизируете, Матвей Николаевич, - сказал Аксенов серьезно. - Для каждого из нас побывать на полюсе - событие на всю жизнь. Я бы не только разрешил всему экипажу небольшими группами, по очереди, сойти на лед, а даже выписал бы увольнительные записки. Это были бы исторические документы. Уверен, что каждый сохранил бы такую записку. За ними даже музеи стали бы охотиться...
– Я понимаю. Однако это дело надо сначала как следует обмозговать. Сейчас со старпомом посоветуемся, - сказал Стрешнев и крикнул вниз: -
Осипенко поднялся на мостик и произнес свое привычное "К вашим услугам".
– Вот Валентин Васильевич предлагает провести увольнение на "берег". Закончим швартовку, обсудим.
Швартовая команда на льду уже забила стойки и ожидала подхода лодки. Главный боцман разложил на палубе швартовые и приготовил бросательный. Стрешнев повел лодку к ледяному пирсу, стараясь держать корму подальше от него, чтобы не повредить гребные винты. Как только швартовка была закончена, Стрешнев вызвал на мостик Гречихина.
– Валерий Николаевич, примите все меры, чтобы исключить всякую возможность случайного погружения, и в то же время будьте готовы к нему каждую минуту.
– Есть!
Сменив ходовую вахту усиленной якорной, Стрешнев подошел к старпому и замполиту и весело спросил:
– Что предлагает военный совет?
Увольнять решили группами по три - пять человек от каждой боевой части. Командиры боевых частей должны лично заполнить все увольнительные записки с указанием времени и места увольнения: "Матрос такой-то увольняется в краткосрочный отпуск на Северный полюс с такого-то часа по такой-то"... Вахтенному офицеру вменялось в обязанность вести по книге увольнения строгий учет всех сходящих на лед и возвращающихся на борт лодки. Он же должен проверять, чтобы каждый сходящий на "берег" надел оранжевый спасательный жилет. Специально выставленные на мостике наблюдатели должны следить за находящимися на льду. Кроме того, был наряжен специальный ледовый патруль во главе с лейтенантом, в обязанности которого входило наблюдение за тем, чтобы уволенные не ходили по одному и не удалялись за пределы видимости с мостика лодки.
Эти меры предосторожности командир, старпом и замполит считали необходимыми потому, что кто-нибудь из матросов мог случайно скатиться в полынью или провалиться в трещину. Не исключалась и встреча с хозяином Арктики - белым медведем, а от такой встречи ничего хорошего ожидать нельзя.
С первой партией на "берег" отправился Аксенов, а командир и старпом занялись организацией всех необходимых работ. Надо было осмотреть и смазать механизмы, которые нельзя было остановить при движении под водой, отрегулировать и настроить приборы и электронное оборудование, проворить всю ледоизмерительную аппаратуру. Телевизионную камеру перенесли с носа на мостик и записывали на видеомагнитофон все, что происходило вокруг корабля. Специальная группа готовилась к установке на льду автоматической метеостанции. А океанологи уже перенесли на лед свои приборы и начали измерения. Горбатенко, пользуясь ясным днем, вел астрономические наблюдения. Радисты уже связались с землей, передавали донесения, принимали радиограммы с указаниями и специальной информацией. Двое легководолазов готовились к спуску под воду для осмотра корпуса лодки.
Убедившись, что все идет так, как нужно, Стрешнев снова поднялся на мостик и услышал доносящиеся с "берега" крики. Встревоженно спросил вахтенного офицера:
– Что там случилось?
– Ничего. В футбол играют.
Действительно, недалеко от пирса матросы гоняли но льду мяч. Их оранжевые жилеты на фоне льдов напомнили Матвею шиповник, который он однажды зимой видел в лесу. Крупные капли ягод вот так же отчетливо выделялись на снегу.
Аксенов метался между мячом и игроками, должно быть, он судил это необычный матч. Тут же бегали кинооператоры с камерами, ловко увертываясь от ошалевших игроков.
– Пойдемте и мы прогуляемся, - предложил Стрешнев стоявшему на мостике Пашкову.
– С удовольствием, вот только фотоаппарат захвачу. Пашков сходил за аппаратом, и они спустились на лед.
Понаблюдав немного за азартной игрой футболистов, они направились к океанологам, расположившимся метрах в трехстах от "пирса". Лишь подойдя совсем близко, заметили, что океанологи сидят на "берегу" небольшой полыньи. Стрешнев удивился, этой полыньи из-подо льда они почему-то не видели, неужели она только что образовалась. Если это так, то, вероятно, идет подвижка льда, как бы лодку не затерло и не пришлось бы погружаться раньше, чем будут выполнены все работы.
Но Корнеев успокоил:
– Это не полынья, а озеро. И представьте, пресное. Вот попробуйте. - Он зачерпнул мензуркой воду и протянул Стрешневу.
Вода и в самом деле оказалась пресной.
– Откуда она тут?
– А вы лeд попробуйте. - Корнеев протянул небольшой кристаллик. - Как, соленый?
Лед был тоже пресный, лишь чуть-чуть горьковатый.
– Дело в том, - пояснил Корнеев, - что соль из верхних слоев морского льда постепенно переходит в нижние. А сейчас лето, видимо, несколько дней здесь стоит хорошая погода, сверху лед подтаял и образовалось это "озеро".
– В пищу эта вода годится?
– Вполне. А уж для баньки лучше и не сыщешь, ею особенно голову мыть хорошо.
Вызвав боцмана, Стрешнев приказал набрать этой воды столько, чтобы можно было помыть весь экипаж.
– Устроим сегодня банный день. Скажите баталеру, чтобы выдал чистое нательное и постельное белье.
Когда боцман ушел, Пашков сказал:
– А я думал провести сегодня партийное собрание. Поступило три заявления о приеме, хорошо бы именно здесь принять.
– Одно другому не помешает. Коммунисты могут помыться позже.
– Но я хотел провести открытое. Наверняка все захотят присутствовать. И еще просьба: собрание провести до поднятия на льду государственного флага. Пусть молодые коммунисты и поднимут его. Кстати, они и устанавливают мачту, - Пашков кивнул на троих моряков, долбящих лед недалеко от северной кромки полыньи.
– Хорошо, готовьте собрание. Начнем сразу после обеда.
Президиум разместился на льду, куда вынесли стол, покрыли красной скатертью, поставили графин с водой и стакан. На "берегу" же расположилась и половина экипажа, в основном из боевых частей - два и три, не связанных с работой по швартовке и погружению. Остальные разместились на палубе лодки и на мостике. Для вахтенных, оставшихся внизу, включили трансляционную сеть.
Первым рассматривали заявление лейтенанта Иванова. Рекомендовали его Гречихин, Осипенко и Пашков. Пока зачитывали рекомендации, Иванов смущенно краснел и посматривал на Стрешнева. Видимо, он опасался, что командир скажет о его рапорте. Этот рапорт по-прежнему лежал в сейфе командира, и сколько Иванов ни просил вернуть его, Стрешнев отшучивался:
– Передам его вам вместе с командирской должностью. Раньше и не надейтесь.
Сейчас, поймав встревоженный взгляд лейтенанта, Стрешнев успокаивающе улыбнулся и подмигнул ему.