Автономный дрейф
Шрифт:
— Берите ломы и уменьшите эту кучу раз в десять, — уже грозно приказал Жантоев.
Воспоминания вспыхнули неожиданно и так же погасли, как искра от костра. Сделав глоток чая, Алексей продолжил разговор.
— Я посоветовал бы тебе учиться. Рекомендацию за пять минут напишу.
— Да я и сам хотел на эту тему посоветоваться.
— В чем же дело? Советуйся!
— Думаю поступить в институт восточных языков.
— Ну что ж, рекомендация у тебя, считай, в кармане, — одобрил выбор старшины замполит. — А тут не замешана та девушка, вьетнамка? — поинтересовался он.
Слюсаренко ответил просто, мол, мы переписываемся.
Шел 1988 год, и они
Глава седьмая
Девушка из Дананга
Андрей Слюсаренко, хотя и мечтал о работе на рыболовецком сейнере, устроился на берегу доковым рабочим Владивостокского судоремонтного завода. В один из дождливых майских дней он отнес документы в приемную комиссию Дальневосточного государственного университета на факультет восточных языков.
Три года службы научили его не бояться трудностей, верить в лучшее, ценить дружбу. Андрей и служил, и сейчас работал по морали своего отца, токаря уральского завода: «Сынок! Отдавай всего себя работе, и люди, начальство обязательно заметят твое трудолюбие и воздадут должное».
Несколько месяцев трудовой деятельности в заводском доке доказали правоту отца. Коллективу парень пришелся по душе. Поэтому, когда отдавал мастеру заявление на увольнение, он получил важную для себя оценку. Пожилой человек в промасленной брезентовой куртке напутствовал его:
— Андрей, жалко тебя отпускать. Но получить образование важнее. Флотская и рабочая закалка, уверен, пойдет тебе впрок.
Подумав, добавил:
— Приходи работать в вечернюю смену, на студенческую стипендию долго не протянешь.
Учеба давалась тяжело, но природная склонность к языку и трудолюбие сделали свое дело. Второй курс очного отделения Андрей заканчивал уверенным середняком.
С Ти-Хай, так звали девушку из Дананга, они переписывались. Андрей узнал, что ее имя означает «первая дочь». Забавно, но у нее было и второе имя — Щенок. По старинному поверью ребенка с некрасивым именем боги не захотят забрать к себе или навредят ему.
Их отношения даже любовью на расстоянии назвать было сложно. Скорее все походило на дружбу. Да и что их могло объединять? Разные люди, разные страны… Как-то Андрей получил письмо, где она писала о возможном приезде во Владивосток. Без дальнейших объяснений.
В один из обычных учебных дней, в феврале 1990 года, Андрей сидел на лекции по политологии. Предмет ввели вместо истории Коммунистической партии. Молодой доцент — пожилые преподаватели вдруг стали обходить стороной новую науку — с упоением рассказывал о возможностях и ценностях демократии и свободы. Его бред никто не записывал, понимая, что зачет будет поставлен даже после пятиминутных рассуждений студента на экзамене. К примеру, о доступности радио «Свобода» для советских моряков, находящихся в дальнем плавании. Лектора постоянно перебивали вопросами из зала типа «Что такое свобода, равенство, братство? Зависит ли свобода от величины банковского счета и почему американская демократия насаждается с помощью войны?».
Доцент старался отвечать, как ему казалось, на простом и доступном языке:
— Советский Союз, направляя войска в Афганистан, насаждал другому народу свое понимание социализма. С оружием в руках. Так же и американская демократия там, где не получается мирным путем, защищает свои идеалы силовым способом.
— Напалмом выжигает неугодных, — выкрикнул из зала какой-то несознательный комсомолец. К тому времени
Комсомолец очередной раз выкрикнул из зала:
— Завтра сделаем Владивосток свободным портом и откроем его для американских военных кораблей!
Доцент отмахнулся от провокации человека, не понимающего перестройки, как от назойливой мухи.
— Обязательно порт Владивостока следует открыть и сделать международным. Тем самым мы на деле подтвердим нашу мирную политику и завоюем доверие всего прогрессивного человечества.
В аудитории смеялись и живо что-то обсуждали, не обращая внимания на комсомольца и доцента. Казалось, лекция нужна только им двоим, а остальные студенты к ней не чувствовали никакого интереса. В это время сосед справа шепнул ему на ухо:
— Старик, у входа в аудиторию тебя ждет девушка. Американка! — с восхищением сообщил он.
Андрей не стал дожидаться окончания лекции и, не обращая внимания на лектора, вышел из помещения. Подумал о Ти-Хай, — как она может здесь оказаться? Для этого нужно получить визу, поступить в институт. Она ни о чем подобном не сообщала, да и писем он уже не получал от нее три месяца. Правда, было одно загадочное сообщение о возможном приезде, и все.
В последнее время ему все чаще приходила мысль о бесперспективности их отношений с вьетнамкой. За два года их переписки Андрей сторонился девчонок-однокурсниц, подсознательно осознавая непрочность своих позиций в отношениях с Ти-Хай. Обещаний и клятв между ними не было. Поэтому переломный момент, понимал Андрей, вот-вот произойдет.
Судьба ведет и проверяет человека. Дает ему шанс или его лишает. В этот раз такой случай представился для них двоих. Правда, чудес не бывает. Два года взаимности на расстоянии, долгие ночи одиночества и жажды встречи, любовных грез накапливались в каждой душе и сердце многослойным пирогом. И этот продукт, изготовленный обоюдным трудом, они должны вкусить одновременно и вместе. Хотя в жизни бывает чаще и по-другому. Люди готовят себя, берегут для встречи с конкретным человеком. Но неожиданная новая встреча, легкая слабость — и ваш душевный пирожок надкусит совсем другой человек. Вы обязательно об этом пожалеете, но это будет после. Измены и предательства никогда не готовятся, они происходят от слабости людей, их эгоизма и преувеличения своих качеств. Такие поступки имеют свойство возвращаться к тому, кто их когда-то совершил. Для судьбы нет понятия сознательного или неосознанного. Событие определяет и направляет само течение человеческой жизни. Человек предполагает, а бог, как говорится, располагает.
Возле огромного окна Андрей увидел маленькую, съежившуюся, как от холода, девушку. Перед ним, как и три года назад в Дананге, оказались ее огромные глаза на белоснежном лице и жесткая черная челка, упрямо прикрывавшая правую бровь. Да, это была Ти-Хай. Увидев его, девушка стремительно бросилась вперед, не побежала, а воспарила над почерневшим цементным полом, как белая чайка над бурной прибрежной волной. В одну секунду Андрей осознал всю серость и незначительность своей прошлой жизни. Тепло ее объятий обожгло шею и грудь! Он удивительно легко поднял ее на руках и впился долгим, бесконечным поцелуем в пахнущие, как ему показалось, морской солью тонкие губы девушки.