Автономный дрейф

Макарычев Владимир Н.

— Товарищ капитан второго ранга, — начал первым Алексей, — капитан второго ранга Коркин, представитель Главного штаба ВМФ. Здесь с инспекторской проверкой вашей заводской бригады.

Потное лицо депутата в форме неожиданно сделалось дружественным. Лишь глаза, как два буравчика, продолжали с ног до головы лихорадочно осматривать посетителя.

— Рад, очень рад видеть вас на родном флоте. Весь к вашим услугам, — не проговорил, а пропел Парамонов. И дружелюбно пригласил присесть за небольшой лакированный столик.

— Белов, мой замполит, надеюсь, уже рассказал вам о состоянии дел в бригаде? — сказал комбриг и вопросительно посмотрел на Владимира.

Тот кивнул и сделал

сосредоточенное лицо, всем своим видом показывая серьезность и бескомпромиссность проверяющего.

— Знаю, что у вас по традиции процветает пьянство, — съязвил в свою очередь Коркин.

Парамонов понял его намек на случай из их совместной службы в Дананге. На его лбу и щеках вдруг появилась испарина, глаза, только что успокоившиеся, снова забегали. Теперь уже по костюму Слюсаренко. В глаза комбриг смотреть не любил.

— Офицеры работать не хотят. Молодежь бежит на гражданку, все сегодня желают не Родине служить, а торговать да деньги зарабатывать, — поддержал своего комбрига Белов.

— Это не снимает ни с кого ответственности за воинскую дисциплину и боеготовность кораблей, — сурово подыграл товарищу Алексей, отчего лицо комбрига побледнело, а на подбородке выступили капельки пота. Он прекрасно осознавал, что депутатский мандат ему не поможет, если проверяющий из Москвы накопает крупных недостатков на его бригаде. А весь бардак лежит на поверхности. Об этом Парамонов прекрасно знал, но для себя решил во что бы то ни стало использовать депутатский мандат для продолжения карьеры. Именно он должен помочь ему перейти в штаб Тихоокеанского флота и занять должность главного штурмана. Документы находятся на подписи у командования. В этот период любой скандал на бригаде зачеркнет еще не подписанное представление о назначении на высокую и спокойную должность. И, что самое главное, без горячо любимого подчиненного личного состава.

Его взгляд снова остановился на Слюсаренко. Он его не знал, но чувствовал, что в этом человеке его сегодняшнее спасение.

— Молодой человек, — перешел в наступление Парамонов, — мы не знакомы?

— Это бывший сослуживец, — ответил за Слюсаренко Белов. — Сегодня он владеет кафе на Светлановской, возле Дома офицеров. У него имеется просьба.

«Депутат в форме» вопросительно посмотрел на Коркина, как бы спрашивая у того разрешения на выполнение своих депутатских обязанностей. Коркин, напустив на себя суровость, нехотя кивнул в знак согласия.

— Нужен депутатский запрос на имя мэра города о продлении аренды на производственное помещение под кафе, — выдохнул Слюсаренко.

— Обязательно поможем, и без запроса, — как утопающий за соломинку, схватился за брошенный ему спасательный круг Парамонов. Он тут же набрал номер телефона и просьбу Слюсаренко переадресовал, по-видимому, городскому главе. Затем, довольный проделанной работой, откинулся на кресле и с улыбкой произнес: — Господа, задание выполнено! Решение о продлении аренды подпишут уже сегодня.

Но радостная улыбка пробежала по лицам только двух человек, а Белов и Коркин лишь пригнули головы, как будто уворачиваясь от летящего булыжника. Таким камнем служило для них слово «господин».

Глава восьмая

В Москву

За шесть лет службы в Приморье Алексей сходил на своем корабле в два длительных похода общим временем в год и один месяц. В царском флоте, правда, пребывание офицера в море измерялось милями наплаванности. За каждую сотню миль он получал ощутимую прибавку к жалованью. В советском флоте по старой морской традиции выдавалась выписка из вахтенного журнала о «милях», так называли этот скупой на

слова листок с количеством пройденного расстояния кораблем за время похода. Его даже не подшивали в личное дело офицера, а не то что добавляли денежное довольствие.

Но служба на боевом корабле, участие в длительных походах для капитан-лейтенанта Коркина послужили хорошей школой. Ему предложили поступить на очное отделение Военно-политической академии имени В. И. Ленина. Академия давала высшее военное образование и гарантировала служебный рост. Поступить в академию было заветным желанием каждого молодого офицера-политработника. Алексей еще с января начал собирать необходимые для поступления документы и проходить медицинскую комиссию. Но главной задачей было продержаться без происшествий на корабле. Любое ЧП на уровне флота однозначно заканчивалось исключением из списка на поступление, а то и понижением в должности. И в этот раз его выручил случай, который избавил от сидения на пороховой бочке, как называли всякий корабль. Порохом являлся любимый личный состав. Алексей не понаслышке знал, что от моряков можно ожидать что угодно и когда угодно. В этом случае не работала никакая теория системности и правового просвещения. Не моряк проштрафится, так техника на учениях что-нибудь выкинет. Случайности и чертовщина всегда преследуют флот. Суеверие моряков во все времена не знало предела. Так, корабли никогда не называли женскими именами, не брали женщин на борт, не выходили в море тринадцатого числа.

Как лучший корабль бригады его подставили под проверку московской комиссии. Инспектор политуправления Военно-морского флота полдня провел на корабле в беседах с моряками и офицерами. Проверяли выполнение приказа министра обороны по предотвращению неуставных отношений. Итоги подводили в кают-компании.

За спиной докладчика висел большой плакат-схема с графиками случаев неуставных отношений военнослужащих, расчерченными по годам. График впечатлял, за четыре года такие преступления сократились в несколько раз.

— Практику по предупреждению случаев неуставных отношений следует взять на вооружение командованию других частей и кораблей флота, — сразу же заявил представитель политуправления ВМФ. — Командование корабля добилось заметных успехов. За три года ни одного преступления, нет и судимостей среди экипажа. Особо отмечаю меры предупредительного воздействия на нарушителей воинской дисциплины. Все, с кем беседовал, знают требование приказов и директив, меру уголовной и административной ответственности за нарушения Устава. Порадовала и наглядная агитация. Особенно уголки правовых знаний. Кратко, доходчиво и наглядно. Хотя порой приходится сталкиваться с формализмом при выполнении требований ЦК партии и директивных документов. Совсем недавно в соседней бригаде замполит корабля с упоением рассказывал, как он борется с неуставными взаимоотношениями. Вывесил, понимаешь, на всеобщее обозрение плакат с силуэтом человека под названием «Смертельные точки». И обозначил эти точки на рисунке. Смотрите, мол, куда нельзя бить, а то можно покалечить человека. Вот к чему приводят перегибы в правовой и политической работе.

Посмотрев на Коркина, проверяющий заключил:

— А вам, замполит, пора перебираться в Главный штаб, в Москву. Нам нужны профессионалы-практики, способные успешно проводить в жизнь политику партии и приказы министра обороны.

Все подумали, что таким образом проверяющий пошутил. Но через месяц Коркина вызвали в политуправление Тихоокеанского флота. Здесь Алексей встретился со своим первым кадровиком, Иваном Ивановичем.

Тот узнал его и приветливо, как старого товарища, слегка похлопал по плечу и усадил на диван.