Автономный рейд (Солдаты удачи)

Таманцев Андрей

– Брысь в ванную. Вымойся. И чтобы без халтуры, а то задницу ампутирую!

– Спасибо, - ошарашенно отозвалась она и, держась за стеночку, заковыляла в санузел.

Со спины фигурка ее смотрелась лучше. Упруго, хоть и в синяках, как лошадь в яблоках. В походке, несмотря на обстоятельства, ощущалась грация, бедра качались аппетитно, но я, давя в себе предвкушение, собирал веревки. Один подходящий кусочек сунул в нагрудный карман рубашки, остальные положил в тумбочку. Аккуратист я не только по роли. Мне, как и многим дуракам, нравится педантичность.

Потом

разделся, складывая брюки и прочее на столе, не стесняясь демонстрировать камерам, что во всеоружии готов к совокуплению, и ставку делая на то, что вряд ли главарь сам сейчас следит за мной. Нет у него времени на непосредственное наблюдение А для рядового наблюдателя что завлекательного в том, как голый мужик под одеяло залезает? Наверное, они другого ожидали и слегка разочарованы, гадают: извращенец я в конце концов или нет? Вот пусть и маются. Никакими особыми зрелищами я их сегодня не порадую. Обман чужих ожиданий - тоже ведь обман.

Лежал и сам себе удивлялся: впервые, готовясь к приходу бабы в койку, я чувствовал что-то подобное. Кто бы раньше рассказал - не поверил бы. Зная, что мне предстоит, именно сексуальную часть предстоящего я воспринимал как скучную необходимость. Лень мне было ее иметь, вот что. И это - радовало. Потому что позволяло надеяться, что приводящая меня в смятение неожиданная, непривычного накала тоска по зеленоглазой - не от наркоты только, но и по желанию собственной души.

Слегка колотил озноб от злобы, которую возбуждала гуляющая в крови химия и которую приходилось сдерживать. А то бы просто так, для разрядки, располосовал подушки. Почему-то вспомнился инструктор, предупреждавший: если делаешь обыск, имитируя воровство, непременно учини приметы варварства. Разбей что-нибудь, поломай, изрежь. Внешне - бессмысленно, но чтобы бросалось в глаза: вор боялся и потому крушил все вокруг, чтобы разрядку себе дать. Вор вынужден ненавидеть тех, кого обворовывает.

Наконец вода в ванной смолкла.

Я подмигнул камере: вам, мол, ребятки, только смотреть, а я сейчас всласть побалдею на шару. О, чуть не забыл. Привстал и из стоявшей на тумбочке бутылки наплескал полстакана водяры. Экспериментировать так экспериментировать.

– И мне можно?
– робко попросила освежившаяся партнерша, подходя к кровати.

– А как же!
– оживленно отозвался я, наливая ей побольше, чем себе. Все в рамках: самец, возжаждавший на сей раз взаимности, поит жертву для раскрепощения.
– Ты профессионалка?

Она, опрокинув, вернула мне стакан и, вытирая губы ладошкой, на всякий случай удивилась:

– Я?
– Стояла, влажная, чуток косолапя, не пытаясь скрывать плоские груди и треугольник под пупком. Но и не слишком демонстрировала ранимые места, боясь спровоцировать неприятности. Как все-таки женщины быстро осваиваются, чутьем находя самый оптимальный для момента стиль. Что ж, придется ее несколько припугнуть.

– Иди сюда.
– Я приглашающе откинул одеяло слева от себя.

Она обошла тахту замедленно, и я с трудом проглотил

желание рявкнуть, чтобы не тянула время. Сейчас мне на руку любые затяжки, нагнетающие скуку у возможного зрителя. Авось начнет отвлекаться. Вряд ли тот экран, на котором я, единственный перед ним.

Улеглась настороженно, но именно так, как мне требовалось: теперь к первой камере, у фальшивого окна, она была спиной, а от второй, у двери, ее лицо заслонял я. Бурление под одеялом должно было показать, что я с энтузиазмом лапаю ее, но на самом деле дергался только локоть, а пальцы мои мягко легли ей под ухо и притиснули горло. Стоило некоторого труда не дать волю жадному позыву стиснуть его со всей силой.

Я зарылся лицом в ее мокрые волосы - запашок стал гораздо меньше, но все равно ощущался, - накрыл нас с головой одеялом и сухо спросил:

– Понимаешь, что сейчас тебя прикончить - шесть секунд? Кивни.

Она не только кивнула, но и умудрилась прохрипеть:

– Не надо... Я все... сделаю... Я ослабил хватку:

– Гладь меня... Энергичнее!.. А теперь...
– Да что она, экономила шампуни, что ли, которых в ванной хоть залейся? От корней волос тянуло какой-то тухлятиной, хоть посылай ее перемываться. Чтобы сдержаться, напомнил себе, что это не она, это мой обострившийся нюх виноват. Излагай, что здесь за сумасшедший дом?

– Ну... Просто частный экспериментальный.

– Что-о? Тут и в самом деле дурдом?

Так вот оно что. Серега - не тюремщик. Он профессиональный санитар психушки. Правильно говорят, что форма содержательна. Хоть и схожая работа, а все ж таки если в белых халатах, то специфика иная.

– А на кой он?
– спросил я.
– Зачем такой нужен?

– Ну лечат здесь. Психов. Опыты ставят.

– А бабы? Ты здесь что делаешь?

– Ну мы тоже - для опытов.

– Так вы добровольцы, что ли?

– Ну не совсем.

Интересно, но в такой манере она мне будет год сказки рассказывать. Маленько придушил и рявкнул шепотом:

– Быстро и четко! Кто ты, как тут оказалась, что знаешь об этой берлоге и что здесь видела... Тихо, по порядку и не забывай шевелиться!

Профессионалки хороши тем, что на своей шкуре выучили: бывают ситуации, когда нельзя выкобениваться. Опять-таки опыт: их не раз допрашивали и хозяева-сутенеры, и в милиции, так что - привычка. Да и навыки, конечно. Они в автоматическом режиме, не затрудняя голову, делают все, что клиенту требуется.

Однако у этой ничего похожего не замечалось. Неуклюжие руки ее не столько гладили, сколько опасливо шарили по мне. Наверное, так ведут себя жены с пьяными мужьями, когда боятся не уступить, хоть и противно. И вроде она искренне удивилась моим вопросам:

– Как это "кто я"?
– У нее даже некоторый интерес ко мне выступил поверх страха и неприязни.
– Мэнээс, конечно.

– Что это такое?

– Младший научный сотрудник, конечно.

Издевается она, что ли, над нашпигованным химией страдальцем?