Автопортрет
Шрифт:
Я напомнил ей, откуда я родом.
– Я же не против вас!
– махнула рукой графиня.
– Это вас коммунизм довел.
В своей книге, кстати, она весьма умилительно вспоминала кислые щи, украинские борщи и гречневую кашу с потрохами.
А почему убежала в 1919 году в Румынию, а потом пробралась во Францию? В своей книге она восторгается, какое чудное поместье было у них под Каменец-Подольском. Как славно они жили - детей приучали работать на огороде, шить куклам платья, строгать, пилить, лепить из глины, рисовать...
И убежала, бросив больных родителей... Сначала ее взяли
И эта тетя-мотя голубых кровей будет мне трендеть, что не любит русских.
Графиня она по мужу - ее муж был графом.
11 сентября 1991г.
Еду в St-Remy-Les-Chevreus. 22 часа по местному времени, 24 по Москве.
Сегодня был в свободном полете - сходил в Нотр-Дам, Лувр и залез на Эйфелеву башню.
Прошелся по набережным Сены. Сказать, что полон впечатлений, не могу. Погода хороша - это да: воздух сухой и легко дышится. Высокие набережные Сены напомнили мне Обводный канал в районе Московского проспекта, рядом с "Фрунзенским" универмагом. Только Сена шире немного. Хороши окна и двери все закрывается тютелька-в-тютельку. Мостовые хороши. Большой красивый город в центре Европы, удобный для жилья. Простора, как у Стрелки Васильевского острова, не встретишь. Петр возводил с размахом, французы - строились с благоразумной экономией. Исключение - Елисейские поля.
Выйдя из Лувра, посидел на поребрике фонтана, помочил ноги в воде, там все сидят - ножки в воду. Я - пересилил себя и сел - отметился.
В музей современного искусства Де Орсе не успел - встречались с Богдановым и ходили с ним к Норману Спинраду. Визит такой минут на пятнадцать. Спинрад дал статью для советских газет. Я оставил ему обложку его книги "Русская весна", которую выпускает "Текст". Обложка ему понравилось. Спинрад, как уведомил меня Бабенко, - председатель международной ассоциации фантастов. По типу главного фантаста планеты. Только я про него ни шиша не слышал. Вот братьев Стругацких - знаю. К младшему из них даже в семинар лет шесть хожу.
Норман живет рядом с домом президента Миттерана. Шли мы мимо этого дома. Так себе домик, без забора. Полицейский во дворе. И все. Еще плющ на стене запомнился.
Богданов - румяный бородатый парень, московский типаж. Мелкое диссидентство, женитьба на француженке, законный выезд. Переводчик романа Владимира Волкова "Разработка". Романа я не читал и о Волкове не слышал. "Как тебе Париж?" - спрашивает Богданов. Я с улыбкой пожал плечами: "Глядя на все это, хочется покончить жизнь самоубийством. В знак протеста". "Этого здесь никто и не заметит".
Сидели с Богдановым в кафе на Мон-Мартре.
– О чем разговаривают соседи?
– О колготках. Один смеется над другим, что тот купил своей любовнице колготки на целый франк дороже, чем он - своей. Места, говорит, надо знать, где покупать. И объясняет ему, где это место.
– А я думал, какие-нибудь художники о живописи рассуждают. А за тем столиком?
Богданов откинулся к спинке кресла и чуть повернул голову.
– Сыр какой-то новый обсуждают, которым их угощали на презентации.
– А это точно Мон-Мартр?
– Точно.
– На хера мы сюда пришли?
Богданов с улыбкой развел руками: "Это Франция, это Париж..."
23-00 местного времени, час ночи по Москве.
Приехал в свой Козлов - автобусы уже не ходят. Пошел пешком, но по дороге тормознул попутную машину, спросил рыжего паренька - не подвезет ли до Лес-Шевриуса. Поехали. Болтали. Он сказал, что первый раз разговаривает с русским человеком. Работает на мебельной фабрике, мастер-наладчик станков. Я не знал, принято ли у них платить в таких случаях: два километра по пути... И если платить, то сколько. Рассудил в свою пользу, что не принято. Решил отдариться пачкой сигарет "Столичные", достал из мешка. Он взял, сказав, что сам не курит, но курит жена. Ей будет интересно.
Шел через темный парк на огоньки замка, чуть не свалился в воду речушки - там, где в средние века француженки стирали белье: покатые берега, выложенные известняком.
Дома выпил молока с хлебом, похрустел галетами с джемом. Странное молоко в пакетах оставил мне Мишель - стоит четвертый день и не киснет. И хлеб в пленке не черствеет.
Перекусил. Продолжаю записки.
...Потом мы с Богдановым позвонили Виталию Каневскому и встретились с ним около Нотр-Дама. Он пришел с женой Варей и дочкой Катей. Приятные люди. Посидели в кафе напротив собора. Первое впечатление от Каневского - русский мужик из лесу, дубина неотесанная. Но как приятно ошибиться! Мировой парень, 1935 года рождения. Похож одновременно на Молодцова и брата Феликса. Сидел по молодости восемь лет. Его фильм "Замри, умри, воскресни" имел шумный успех в Каннах и в Париже. Сейчас снимает фильм по заказу французской академии кино. Виталий передал мне чек на зарплату для своих сослуживцев в Питере - у них товарищество "Дар".
Виталий: "Украсть, сторожить - это для меня не проблема. Без разницы".
Богданов посидел с нами и пошел готовить передачу для радио. Еще раньше он сказал, что про Каневского в Париже ходят легенды - эдакий русский медведь на Елисейских полях.
Обедали в ресторане на бульваре Сент-Мишель. Луковый суп - дерьмо. Слабый бульон, в котором плавает кусок булки и водоросли сыра. Я не доел. Вино выбирали с пробой - и дали неплохое - Бургундское. А может, и плохое я не пробовал, но Варе понравилось. Виталию, похоже, все равно, что пить.
Виталий на Канны приехал с опозданием и не знал дороги. Плутал. Нашел моряков с советского корабля - они помогли. Поселился в гостинице и загудел. Его поили американские миллионерши - он обещал провести их на закрытие фестиваля, когда будут вручать премии. Американским старухам трепанул, что сидел за изнасилование, и высказал опасение, что боится сесть еще раз очень много соблазнов кругом, а он после третьего стакана себя не контролирует. Миллионерши ходили за ним табуном и усиленно поили. И сами трескали. Может, они и не миллионерши, а просто пожилые туристки из Америки, хрен их разберет.