Авторитет
Шрифт:
– Логично мыслишь. Молодец. – Рэмбо жестом попросил у Фрола сигарету, подождал, когда Денис щелкнет зажигалкой. Присел на край стола и, отлично зная гипнотическую силу своего взгляда, некоторое время молча буравил глазами девушку, а когда журналистке стало уже совсем не по себе, неожиданно хлопнул ладонью по крышке стола, широко улыбнулся и спросил:
– Значит, ты хотела взять у меня интервью? Для Пятого канала?
– Да. А… можно? – поняв, куда дует ветер, осторожно проверила почву Лена. И тут же, дожимая ситуацию, пока Невский не передумал, перешла в нападение, выбрав беспроигрышную тактику псевдоискреннего покаяния:
– Вы извините, пожалуйста, Андрея, Владислав Александрович! Я понятия
– С Нервозовым? – Невский пристально глянул на оператора. Тот молча кивнул. – И что, у этого балабола действительно все сюжеты были настоящие? В смысле документальные, не постановка? А то, помню, от них за километр бутафорией попахивало. Хотя людям нравилось.
– Какие там настоящие! – вздохнул лохматый. – Девяносто пять процентов – или от начала до конца инсценировано, или заказуха, за крутые бабки. Но кое-что действительно сам нарыл. Не без этого. Вообще-то он мужик нормальный. Профи до мозга костей. Таких не то что в Питере, во всей России – раз два и обчелся. Только вот мания величия у него. Суперзвезда экрана типа. Куда там простым смертным.
– Ага. Видали мы таких, – выпустив через нос две тугие струи дыма и затушив окурок в переполненной пепельнице, буркнул Фрол. – Клоун, бля. Голубого… экрана.
– Угомонись. Не о том базар. В смысле – разговор, – быстро поправился Рэмбо. Как ни старался он уже в течение многих лет обходиться в публичном общении без фени, блатной жаргон все равно то и дело проскакивал. – Ладно, орлы, – выдержав паузу, Влад огласил решение: – Я сегодня добрый. Так что на первый раз прощаю. Будет вам блиц-интервью, как договаривались. Минуты на три. Хватит сопли на кулак мотать. Забирайте кассету, камеру, что там у вас еще с собой было – и в ритме техно в мой кабинет. Там обстановка ближе к телу, как раз для общения с масс-медиа. Ну, что тормозим, лохматый?! В темпе, в темпе!
Оператор вскочил с кожаного дивана. Лена поднялась нарочито медленно, с достоинством, чем снова заставила Невского улыбнуться. Оператор, с опаской косясь на не спускающего с него глаз двухметрового начальника охраны, поднял с пола рабочую сумку, проверил содержимое, закинул ее на плечо, вставил кассету в камеру и вопросительно глянул на Влада.
– Дорогу к моему кабинету знаете, – сделав шаг в сторону, Рэмбо пропустил в коридор журналистов, дал им удалиться на пару шагов, обернулся к Фролу и, кашлянув, сказал:
– Денис, зайдешь потом, когда закончим. Разговор есть. Серьезный.
– Понял, босс.
– И… вот еще что, – распорядился Невский. – Предупреди своих гоблинов: ни Светку, ни кого бы то ни было из людей Самарина на территорию офи-са больше не пропускать. Пока – до особого распоряжения. Но думаю – навсегда. Яволь, герр офицер?
– Сейчас дам команду, – кивнул Фрол. – Что-нибудь еще?
– Да. Смени парфюм, – переступив порог, повел носом Влад. – Не обижайся, брат, но пидорный он какой-то, в натуре. Не мужской. Слишком сладкий. А у меня с детства аллергия на дерьмовую парфюмерию. На фига ты вообще такую лажу купил, с насморка, что ли, по этикетке? Не нюхая? Твой прежний дуст был гораздо приятнее.
– Раньше был «Давидофф» синий. Классика. А этот я и не покупал. Илонка вчера подарила, на годовщину свадьбы, – заметно стушевался Денис. – Ты че, Влад? Это ж суперхит сезона, «Версаче-дример». Ну, типа мечтатель.
– На хрен мечтателей. – Мы люди реальные. Выкинь это дерьмо. Я сказал. Если жалко – отдай кому-нибудь, кто воздух вокруг не портит. Базар окончен. Когда писарчуки свалят, зайдешь. Тему перетрем.
Рэмбо развернулся и, дымя сигареткой, направился к холлу.
Хотя, может, еще и обойдется. Пять лет без малого, как пацаны ни с кем серьезно не воевали. Так, решали проблемы по мелочи, пару раз концы зачищали. Куда ж без этого? В России, чай, живем, не на солнечных Багамах. Только Игорь Дмитриевич Самарин – другой коленкор. По уму, лучше бы с ним не ссориться и, тем более, не разбираться. Себе дороже выйдет. Разве можно с казачьей шашкой бросаться на танк, как это делал усатый Буденный в самом начале Второй мировой войны? Но, раз босс решил – приказы не обсуждаются. На войне как на войне. Хотя, положа руку на сердце, вряд ли братва обрадуется, узнав о стычке босса с тестем – человеком из ближнего круга Кремля. Угомонились пацаны за годы спокойной жизни. Забурели. Остепенились. Жирком обросли. Многие, как и сам Фрол, семьями, детишками да дачами с баньками в курортной зоне обзавелись. И тут вдруг – нате, рубись по-новой. Да еще против кого? Против самого Самарина! Ладно, туфта это все. Лирика. Прикажет Влад – никто даже не вякнет. Волыны, «мухи» и тротил возьмут и жахнут хоть в бывшего гэбэшного полковника, хоть в черта лысого. И весь болт до копейки. Как там говорилось в известной речевке времен Лени-Бровеносца: «Партия сказала „надо“, комсомол ответил „есть“». Вот именно. А насчет одеколона, похоже…
Убрав рацию в карман, Денис снова понюхал ладони. Постоял в нерешительности пару секунд, а потом, чуя, что к горлу подкатывает тошнотворный ком, скривился и бодрым шагом рванул в туалет. Мыть руки и лицо с мылом. Точняк, отстойный парфюм. Слащавый, приторный. Чему, собственно, здесь удивляться? Джанни Версаче – он ведь сам, в натуре, реальный пидор был, пока его такой же, как он, пидорюга из шмалера не кончил. Говорят – из ревности к третьему пидору. Ну, бляха, дурдом. Кругом эти гниды. Расплодились как тараканы. Отловить бы их всех, согнать на стадион вместе с бомжами, как сделал в Сантьяго добрый и умный дедушка Пиночет, расставить по кругу солдат с пулеметами и покрошить в мелкий винегрет. Вот это ништяк. А Рэмбо – он, как всегда, снова оказался прав. Он вообще всегда прав. На то и Папа.
Минут через пятнадцать журналисты уехали, и Денис поднялся в кабинет Невского. Влад по-ковбойски сидел в кресле, закинув ноги на стол, дымил трубкой и задумчиво глядел в окно.
– Падай, – кивнул Фролу на стул. – Приказ насчет Светки охране передал?
– Конечно, – кивнул Денис.
– Хорошо. Значит, тема такая. Ко мне приходил поп. Батюшка Иоанн. Нормальный такой дядька. Ему, как выяснилось, еще Антоха Индеец покойный лавэ на ремонт храма прессами засылал. Конспиратор. Не так давно у батюшки умерла сестра, и он получил в наследство добротный сельский дом недалеко от Новгорода, на берегу озера Ильмень. Ездить так далеко не хотел, вот и продал его соседям-фермерам, за восемнадцать тонн зеленых. Те сами купить предложили. О намечающейся сделке, с его слов, никому не рассказывал. Оформил бумаги, получил капусту и на тачке поехал домой. Почти возле самого Питера его тормознул выскочивший из кустов типа мент. Попросил открыть багажник, а когда поп нагнулся – врезал по башке и адью. Очнулся наш батюшка в канаве, с пробитой головой. Ни «Нивы», ни денег.