Автостопом по восьмидесятым. Яшины рассказы 13
Шрифт:
– А покажите, пожалуйста, документ, на основании которого вам билет в служебной кассе положен.
Тогда Серега, смеясь, посмотрел на очередь из переодетых ментов и кегебистов, и сказал:
– Ну, здрастье. Я прям тут свою ксиву светить буду.
И очередь понимающе захихикала. Конечно, не будет настоящий закамуфлированный кегебист свою ксиву при всех светить. И тогда кассирша, увидев, что вся очередь Серегу одобряет, немедленно выписала ему билет. И даже извинилась, что нижней полки – вот уже никак не получится.
Еле
Ворвавшись в поезд, Серега решил для начала с нами бухнуть, а затем уж обосноваться в своем купе. Но вся беда была в том, что его купе было в третьем вагоне, а наш офицерский плацкарт – в пятнадцатом. Долог был Серегин путь вдоль поезда, и пролегал он через вагон-ресторан.
Дальше этот рассказ Серега рассказывает, ибо я, пока Серега туда-сюда ходил, с Еней Алини водку в плацкарте побухивал.
Вот, дошел Серега до вагон-ресторана, по пути каких-то ченчин спортивно подсъемывая. В ресторане он ненадолго осел, освоив бутылку пива и бутерброд. Придя в свое купе, Серега познакомился с соседями и аккуратно застелил себе верхнюю полку.
Соседями была семья какого-то полковника, жена и дочь, и полковник, видя, что Серегу определили в его купе, искренне подумал, что Серега тоже какой-то особый человек.
Серега сказал, что не будет никого беспокоить, а пойдет к своим друзьям-офицерам в третий вагон, и придет поздно. Полковник и вся его семья не могли нарадоваться на такого вежливого и культурного молодого человека, у котрого даже друзья-офицеры есть и тоже в этом поезде в Евпаторию едут – ведь они не знали и не могли знать, что с ними сегодня ночью будет.
На обратном пути Серега опять сделал остановку в вагон-ресторане, но уже не бутылку пива освоил, а бутилен сухого вайна, и не бутерброд взял, а шоколадку.
С этого момента Серегина память начала прихрамывать, словно Герти Макдауэлл, да и я ничего о дальнейшем его пути сказать не могу, ибо к тому времени у друзей-офицеров Нина прокричал. Мы с Еней ее вместе прокричали на боковом плацкартном месте, уткнувшись друг другу лоб в лоб.
Говорят, Серега к нам каких-то ченчин привел, по пути из третьего вагона снятых, и долго еще на гитаре играл и пел вместе с ними, и о Джеймсе Джойсе им рассказывал. Куда делись ченчины – неизвестно. Серега и сам думал, что останется спать в нашем вагоне, с ченчинами на третьей полке, что было вполне логично, но заблудился, как Одиссей, и проснулся почему-то в своем купе.
То, что это было его купе, он понял, потому что его черные круглые очки лежали на столе, и были они почему-то скручены в спираль. Голова у него болела, и на затылке чувствовалась огромная шишка. Вероятно вчера, на обратном пути из третьего вагона через вагон-ресторан Серега то ли получил, то ли дал кому-то пихвы. Было у него и ощущение какого-то фака в вагонной абпруальне, а также откуда-то неистребимо пахло Джуманиязом.
Но главное было в том, что проснулся он не на верхней полке, где он себе вчера стелил, а на нижней, где вчера супруга полковника должна была спать.
Серега никак не мог разрешить эту загадку, но как раз супруга полковника ему и помогла. Серега спросил, вежливо и интеллигентно, как и вчера:
– А скажите, пожалуйста, почему это я на верхней полке стелил, но на нижней образовался?
На что полковник угрюмо ответил:
– Пить меньше надо.
Но супруга полковника весело и доброжелательно разъяснила:
– А вы упали, как раз на меня упали.
Тогда и понял, Серега, почему у него на голове шишка, и почему его черные ленноновские очки скручены в спираль. Но почему всё вокруг Джуманиязом пропахло, Сереге пока еще не ясно было.
Полковник сказал:
– А мне пришлось для моей супруги новую постель за рубль у проводницы брать.
Наверное, он намекал на то, чтобы Серега ему рубль отдал. Но Серега никогда по пустякам рубль не дает. Он спросил:
– А что, я Джуманияза в постель сделал, что вы ее менять вздумали, товарищ полковник?
Полковник сказал:
– Нет, не сделали вы Джуманияза, молодой человек.
Серега сказал:
– Может быть, я тогда, товарищ полковник, в эту постель пфиу сделал?
Полковник сказал:
– Нет, молодой человек. И пфиу вы не сделали.
Серега сказал:
– Страшно подумать, товарищ полковник! Неужели я в эту самую постель абпруа сделал?
Полковник сказал:
– Нет, и абпруа вы туда не сделали, молодой человек.
Серега сказал:
– Так почему же тогда постель надо было менять, товарищ полковник?
Ничего не ответил ему полковник: не станет же он говорить, что не пожелал в Серегину постель свою супругу класть, потому что Серегой побрезговал. Ведь Серега, когда в постель его супруги переместился, не побрезговал ею, а спокойно продолжал в ее постели слип забивать. Поэтому и не дал Серега рубля полковнику.
Собрал он свои вещи и пошел к нам, в третий вагон, а в это время я уже проснулся и навстречу Сереге, в пятнадцатый вагон шел. С этих пор инициатива этого Яшиного рассказа обычно ко мне переходит.
Вот, идет Серега и видит: все на него как-то странно смотрят. Мужики набычившись смотрят, исподлобья, а ченчины – кто отворачивается, а кто загадочно, как Джоконда, улыбается. Это и понятно: ведь Серега вчера три раза вдоль этого поезда прошел туда-сюда и, по всей вероятности, весь этот длинный поезд на уши поставил.