Автостопом по восьмидесятым. Яшины рассказы 14

Саканский Сергей Юрьевич

Так и стояли эти две машины окно в окно, и водилы пытались понять, что с нами тут делать. Тогда мы им всё и рассказали: как мы жили в Севастополе, и как началась наша

севастопольская жизнь. Кроме того, Серега им про камасутру рассказал и несколько своих невыебов рассказал, даже не выдавая их за выебы. Очень полюбили нас эти мужики, и один из них даже свой батл водки непроданный нам пожаловал.

Но когда Серега рассказал, как он гусика окучивал, мужики обиделись, ударили по газам и уехали. Вероятно, они тоже в какой-то степени гусиками были.

Серега сказал:

– Да ну его в пихву, этот закрытый город. Слишком уж много тут гусиков.

Наутро мы взяли у девушки в Артбухте наши деньги и вырвались в Евпаторию, оставив девушку в нетронутой чистоте своей. Зато в Евпатории мы с Серегой славно с лолитами разбухались, и вскоре у нас слово абпруа произошло.

Как мы

в Евпатории с лолитами разбухались

Ворвавшись в Евпаторию, мы сразу принялись Еню Алини и его друзей-офицеров искать, для чего применили старый испытанный способ: стали Головня кричать.

Почему, собственно, мы Головню кричали, а не самого Алини Еню? То-то и оно, что с тех пор, как нам довелось в Гурзуфе Головню кричать, мы так решили: кого бы нам ни надо было теперь кричать – Еню ли Алини, Толика ли Бутина, даже Азалию Ильиничну, – мы все равно Головню кричали, и каждый, кто слышал вдали эту Головню, понимал, что мы именно его и кричим.

Но я отвлекся, в лирическое отступление ушел: настал черед о том рассказать, как мы с лолитами в Евпатории разбухались, и так всё это было красиво, так символично, что захотелось мне рыбку мою об носик лолиты моей отбить, но подумал я, неприличным будет такой жест.

Кстати, прямо там, в лолитнике этом, слово абпруа и произошло.