Ай-Кон
Шрифт:
– "Смотрите!" - чей-то возглас заставил всех оглянуться назад. Из-за леса ветер гнал тяжёлую свинцовую тучу, своими порывами, он закидывал вперёд крупные капли дождя, как предвестники того, что помощь уже идёт.
Ливень поглотил жителей деревни стоящих у вскопанной ими разделительной полосы, остановился, увеличивая струи дождя и двинулся на горящие дома, мгновенно подавляя огонь холодной водой с неба.
Затушив последнее горящее строение, уже белое пушистое облако поднялось ввысь и растаяло, как его и не бывало.
Люди, заворожённые увиденным, постепенно приходили в себя. Кузнец
*****
Дом кузнеца был тих в ожидании хозяина. Дед Коваль прошёл через избу, ставя на место лавки и подбирая разбитые черепки. Открыл дверь в кузнецкую - Марика спала. Тихо посапывая, она сидела за столом, положив голову на руки. Прямо перед ней, стоял кувшин с водой и лежала крышка. Кузнец посмотрел на неё и тихими шагами прошёл к очагу, из которого тускло краснел свет. Он опустил ладонь с разведёнными пальцами в краснеющий сумрак и оттуда мгновенно выскочили языки голубоватого пламени, оплели ладонь и двинулись вверх, шевеля и расправляя волоски на его руке, при этом их не сжигая.
– "Вижу-вижу. Не озоровал. Ты у меня умник" - он гладил языки огня как живое существо и улыбался.
Кузнец потянул руку к себе и языки пламени тут же последовали за его движением.
– "Ну, всё-всё. Ишь, разнежился".
Одевая фартук, дед Коваль подошёл к столу и тихо позвал:
– "Марика. Марика проснись".
– "А!" - девушка рывком подняла голову и обеими руками схватилась за кувшин с водой.
– "Слей водицы с лица, да ступай, найди родителей. Им сейчас твоя помощь очень нужна будет" - девушка смотрела на кузнеца, хлопая ресницами глаз - видимо пытаясь прогнать остатки сновидений.
– "А как же..."
– "Ступай-ступай, ушёл огонь дикий из деревни, ушёл".
******
Утром следующего дня, каждый проходивший мимо кузни, мог видеть деда Коваля сидящим на скамье у входа в избу. Перед ним стояла тележка на двух колёсах, выдолбленная из целого куска дерева, с длинной изогнутой ручкой. Если замедлить шаг и подойти поближе, можно было разобрать слова, которые кузнец шептал глядя на тележку:
"По что ж ты так поступил? Я то, совсем-совсем один остаюся... Ты бы хоть кого-кого за мной послал... Как это я важнее?.. Да пойду, пойду сейчас... Обручи бочковые..., да, да..., четыре топора в сенцах..., да понял-понял..., не пропало чтоб..., переплавлю-переплавлю. Да что тебе заслонка эта печная далась! Заберу, заберу ..., и колосники заберу. Да иду, иду уже..."
Кузнец посидел ещё немного, прищурившись и качая головой, он словно слушал невидимого собеседника, затем поднялся и обхватив изгиб ручки от деревянной тележки, покатил её вслед за собой к сгоревшим деревенским избам.
На пепелище бродили люди силясь отыскать хоть какие-нибудь уцелевшие предметы домашней утвари. За общедеревенским скотным двором, пастухи, каждый раз мрачно
******
Дед Коваль разжал руку, усаживая принесённое им, на скамейку возле стола с едой. Белая рубаха безразмерным балахоном опустилась вниз, повиснув на острых плечах мальчугана.
– "Ешь!" - строго сказал дед Коваль и обойдя стол, сел с другой стороны, напротив насупленного и смотрящего на него из подлобья пацанёнка.
– "Чего бычишься как телок-малолеток?" - после небольшой паузы вновь заговорил дед Коваль - "Картинка что ли, твоя обещанная никак не получается?"
Мальчишка опустил голову и еле заметно качнул головой. Дед Коваль с минуту молчал, глядя на светловолосую голову сидящего напротив, потом пошарил по столу глазами, взял варёное куриное яйцо и поднёс к голове, которая опускалась всё ниже и ниже и уже почти сравнялась с уровнем крышки стола.
– "А нут-ка, давай в "тюкалку" сыграем. Разобьёшь - неволить за столом боле не посмею, не разобьёшь - придётся разбитое съедать". Мальчишка поднял голову, посмотрел на деда глазами с проблеском надежды и потянулся к тарелке с куриными яйцами.
"Крыц" весело произнесла треснувшая скорлупа, и пальцы мальчишки стали медленно отделять её от куриного яйца.
– "Ещё одну попытку пользовать будешь?" - не убирая руки поинтересовался дед Коваль, после того как мальчуган запихал куриное яйцо себе в рот. Светловолосое лицо вскинуло брови вверх, и не отрывая от деда Коваля взгляда, мальчишка потянулся рукой за новым яйцом. "Крясь" и кучка скорлупы со стороны юного игрока стала увеличиваться вдвое.
– "Нут-ка, третий разок спробуй" - дед Коваль, говорил улыбаясь, не двигая руки с куриным яйцом.
– "Не хочу..." - отозвался мальчуган, вновь опуская свой взгляд под стол - "Всё равно - твоя возьмёт. Что я не знаю, что тебя всяка вещь слушается. Вот теперь ещё и еда. Отец мой частенько говаривал, мол если дед Коваль топор сделает - то тот сам рубит, пила-сама пилит, коса - косит, только их правильно держать надо. Только я вот никчёмный какой-то, ничего у меня не получается. Образ Спаса Нерукотворного отцу Сергию нарисовать пообещал, ну чтоб над входом в храм повесить, так и того сотворить не могу".
Мальчишка замолчал, рассматривая свои босые ноги, которые из-за высоты скамейки не доставали до земли и свободно болтались в воздухе.
– "Толково говорил, мудро - "правильно держать надо...", только если хочешь чтоб дело твоё сладилось, хорошо бы к ним ещё и с просьбой о помощи обратиться; и коли в вещь мастер крупку души своей вложил, так она завсегда поможет. Да вот хоть сам спробуй, прям счас." Дед Коваль пододвинул к мальчугану пустую кружку, а рядом положил ложку. В просветлевшем юном взоре заискрилась надежда.