Айсберг под сердцем
Шрифт:
— Хорошо, я приду.
— Что?
Он подумал, что ослышался.
— Я просто уверена, что в ближайшие два дня ты одумаешься. Завтра тебе вставать в шесть. Ты долго так не выдержишь.
— Ничего, я сильный, — он расправил плечи.
— Тогда до вечера? То есть до ночи, милый, — сказала она насмешливо.
В ожидании Климовой он немного волновался. Нет, на ночь любви Алексей не рассчитывал, Калерия из тех женщин, которых надо добиваться, а вовсе не из тех, что сами вешаются на шею. Властная, вполне самодостаточная, а главное, потрясающе красивая. Наверняка у нее и здесь
«Вы не в моем вкусе».
А кто в ее? Кто был ее мужем? И почему об этом нет информации в инете? Коротко: развелась пять лет назад.
Он невольно вздрогнул, когда в дверь постучали.
— Да! Войдите!
Она была в джинсах и тонком свитере с рукавами три четверти. Это ей безумно шло: видны были красивые сильные руки, причем запястья их оказались тонкими, левое опоясывал широкий ремешок наручных часов. Часы были мужские, что лишь подчеркивало женственность их обладательницы. Да, несмотря на профессию, на волевой властный характер, Калерия была настоящей женщиной. Она мгновенно чувствовала, когда мужчина на нее западал, и спешила это использовать. Вот и сейчас принарядилась. Хотя кто бы ее в этом упрекнул? Рукава укоротила, чтобы тонкие запястья показать? Мужские часы нацепила, зная, как ей это идет? Не в вечернее же платье оделась. Нет, все сделано тонко, комар носа не подточит. Но Алексей был уверен: она хотела ему понравиться.
— Чай будете? — предложил он. — Или кофе?
— Надо же чем-то заняться, — насмешливо сказала она. — Так что ставьте чайник.
— Мы и в самом деле будем на «ты» лишь на людях?
— Пока не знаю. Я не решила.
Она явно кокетничала. Он невольно почесал рукой затылок: черт, как это делается-то? Не чайник, с чайником он справится. А вот за женщинами ухаживать разучился. А когда-то, еще до Саши, у него это лихо получалось. Но не набрасываться же на нее с поцелуями? На такую набросишься!
— Зеленый, без сахара, — сказала она, глядя, как Алексей возится с чайником.
В номере было все необходимое для чаепития.
— Скажи, у вас тут что, сухой закон? — вскользь поинтересовался он.
— Хочешь меня споить?
— И в мыслях не было! — притворно ужаснулся он.
— Врешь, — спокойно сказала она. — Ладно, оставим скользкую тему. Сначала ты должен полюбить керлинг.
— Другого пути нет?
— Нет, — все так же спокойно ответила Климова.
— Как интересно! Впервые вижу женщину, путь к сердцу которой проложен по льду.
— А ты, оказывается, остроумный! — удивилась она.
— О! Еще какой! Мне просто надо немного освоиться.
Он заварил чай, себе черный, ей зеленый. По крайней мере, на «ты» перешли. Теперь уже навсегда. Она и наедине перестала выкать, хороший знак.
— Девчонки видели, как ты уходила? — спросил он, присаживаясь в кресло у журнального столика. Калерия сидела напротив.
— Конечно.
— Комментарии были?
— Хочешь знать, что они о тебе думают? — она рассмеялась.
— Что я неудачник, который пытается жить за счет женщины. Удивляются, чем я тебя взял?
— Угадал.
— Неправда. Я тоже бегал на средние дистанции.
— Да, но я, в отличие от тебя, выигрывала.
— Почему ты думаешь, что я проигрывал?
— От тебя жена ушла.
— А от тебя муж. Постой… Откуда ты узнала?!
— Мужа бросила я.
— От жены тоже я сам ушел. Но ты не ответила.
— Когда я представляла тебя дяде Грише, ты спокойно отреагировал на мою характеристику: неудачник. А я внимательно следила за твоим лицом. Ты, Леша, холостяк. Но определенно был женат. И у тебя есть дети, — уверенно сказала она.
— Угадала. Мальчик и девочка. Я — счастливый отец.
— Ну а я пока еще не стала матерью. И не надо меня этим доставать.
— Я и не собираюсь.
«Ох, как же мне будет тяжело! — подумал он. — Особенно тяжело, если окажется, что именно она убийца. А такого варианта исключать нельзя…»
Они какое-то время молчали.
— Итак, ты не любишь керлинг, — сказала наконец Климова. — И даже не скрываешь этого.
— Ну а ты почему перешла туда из легкой атлетики? Перспектив пробиться не было? В беге на средние дистанции у нас солидная скамейка запасных, и конкуренция всегда была ого-го какая. Я знаю, потому что сам бегун.
— Угадал, — сказала она насмешливо.
— Восемьсотметровка — бег интеллектуальный. Больше позиционный, чем скоростной. Надо толкаться, не пропускать соперника к бровке, а главное, ее не прозевать. Ставить корпус, уметь бежать в толчее, испытывать мощный прессинг и справляться с ним. Можно ведь и упасть, и все будет по правилам. Поэтому надо держаться самому и пытаться свалить соперника посильнее. А потом выскочить из-за спин и вырвать у всех финиш.
— Можно лидировать с самого начала, — возразила Калерия.
— Но такая тактика чаще всего провальная. Первыми бегут неудачники.
— Первыми бегут неудачники, — эхом откликнулась она. — Но там, где начинается что-то новое, всегда есть возможность пробиться. Я многого добилась, когда ушла в керлинг. Кстати, это древнейший вид спорта. Чуть ли не один из самых старейших, в Европе уж точно. В шотландском районе Стирлинг неподалеку от озера был найден камень, на котором выбита дата: 1511 год. А сама игра получила свое имя от шотландского глагола curr, который означает низкое рычание, или рев. Гранитный камень, скользящий по льду, касался зазубринок, отчего происходил характерный звук. Поэтому керлинг можно назвать игрой в ревущие камни. Разве не красиво?
— Красиво, — согласился он.
Она взяла чашку и сделала пару глотков. Он ждал продолжения.
— Игра долгое время была непредсказуема из-за несовершенной формы снарядов и неподготовленности льда. Как говорится, на удачу, — поведала Калерия, прихлебывая чай. — В летописях шотландского города Дарвел написано, как ткачи после работы отдыхали, играя в керлинг каменными грузами, использующимися в гнетах при ткацких станках. А многие жены поддерживали авторитет мужа, полируя съемную ручку камня и доводя ее форму до совершенства.