Айтиот
Шрифт:
Я развел руками:
— Интеллектуальный труд, знаете ли…
Протасов при любой попытке ускорить или интенсифицировать разработку не скандалил, вообще не удостаивал меня ответом, а молча переводил свое резюме на хедхантерском сайте в статус «ищу работу». Я не сомневался, что его заваливают предложениями. Спасало «Натив» то, что Протасов любил чувствовать себя царьком и при этом был феноменально ленив. Команду он собрал под себя, а перетащить целый отдел — не шутка. И менеджеры с аналитиками здесь перед ним на цырлах бегали, а как-то еще сложится на новом месте? У нас все смотрели ему в рот, когда на совещаниях он цедил через губу умирающим голосом что-то про алгоритмы, эпохи и гипотезы. Менять работу Протасов не спешил, но и диктовать себе условия не позволял. Пока наш продукт опережает конкурентов и приносит прибыль, разработка останется неприкосновенной.
— Зажрались они у тебя, — проворчал Дазуров, прихлопнув отчёт ладонью.
— Что есть, то есть, — я малость раздраженно развел руками. — Нет, ну давайте ставить им жесткие сроки. Начнем штрафовать за неотработанное время. Потребуем почасовых отчетов. Наймем проектного менеджера, который будет на них давить. И через месяц вся команда от нас уйдет, мы еще полгодика побарахтаемся с текущей версией продукта, а потом конкуренты нас обгонят и «Натив» можно будет закрывать. Как вам такие перспективы?
— Да не кипишуй ты, Олежка, — махнул рукой Дазуров и поморщился. — Я же не призываю наскоком действовать. Рычаги давления нужны. Кредиты они брать не начали?
Я вздохнул:
— Программисты в бесплатный сыр не верят.
На корпоративную рассылку, предлагающую беспроцентный кредит, отозвалось человек десять из разных отделов, но только не из разработки. О том, что при увольнении, неважно по чьей инициативе, проценты взыскиваются по всему кредиту, в рассылке было написано мелким шрифтом. Видимо, у всех наших программистов отменное зрение.
— Ладно, значит, будем ловить момент, — решил Дазуров. — Как-нибудь мы на твоего Протасова да найдем управу.
На что мое отношение к Дазурову было далеко от восхищения, но в деловой хватке ему не откажешь. Когда я что-то умалчивал или пытался вывернуть факты в свою пользу, это он просекал мигом; когда возражал по делу, всегда прислушивался и без нужды не давил. Принципа «я начальник, ты дурак» он определенно не придерживался и кур, несущих золотые яйца, не резал.
Мы для порядка еще немного поторговались за индексации и премии. Вошла, как всегда без стука, Акамэ.
— Олег Виталич, тут… Ой, здрасти.
— Акамэ, выйди, я занят.
Дазуров с неожиданной для его сложения прытью поднялся из кресла. Вот уж не подозревал, что за ним водятся такие старосветские манеры!
— Мы же уже почти закончили… Представь мне нашу сотрудницу, Олег. Не знал, что «Натив» вовлекает такие юные кадры!
— Это Наташа, стажер, она помогает дизайнерам, — процедил я сквозь зубы.
Акамэ склонила голову набок, кошачьи ушки дрогнули. Дазуров глядел на нее, прищурясь. Мне чертовски это не нравилось. Ей семнадцать, то есть никого не посадят… да ну не в том дело же. Все эти разговоры про харассмент — в пользу бедных, конечно. Если женщина приглянулась начальнику, ей надо или делать эпиляцию, или искать новую работу, такова жизнь. Но школьница… хотя ведь и Оля училась в школе, когда познакомилась с Дазуровым.
Оля. Я так увлекся финансовыми вопросами, что не вспомнил о ней ни разу за весь разговор. Дазуров, видимо, тоже. Знал ли он? Если и да, то, похоже, намерен придержать это до поры. Будет, как он говорит, ловить момент.
— Диза-айнер, значит, — протянул Дазуров, не сводя взгляда с кошкодевочки. — Молодым везде у нас дорога… Покажешь мне свои работы, Наташа?
Акамэ кивнула. Против обыкновения она не стала настаивать, чтобы ее звали дурацким мультяшным прозвищем.
— А по отчету у меня больше возражений нет, — обернулся в дверях Дазуров. — Внеси правки и отправь на утверждение.
Вообще-то наш торг был в разгаре и Дазуров вполне еще мог скосить от премиального бюджета процентов пять. Я бы, пожалуй, предпочел, чтобы так наш разговор и закончился. Но он уже открыл перед Акамэ дверь и положил мясистую лапу ей на плечо.
Отношения «Натива» с российским офисом «Дахау Про» перешли в фазу вялотекущей позиционной войны. Они экономили на нас как могли — это называлось оптимизацией — а мы в ответ все более нагло левачили. Например, они поставили продажникам ограничение на процент с продаж — выплачивали не выше определенного потолка; в ответ мы зачислили в штат несколько «мертвых душ», оформляли продажи на их имя и делили их процент выручки между всеми.
Одним из наших поражений стала потеря начальника отдела системных администраторов. Этот добродушный дядька, выросший из классического бородатого админа в растянутом свитере, к «Нативу» был сентиментально привязан, потому терпел довольно долго, но вопрос о повышении зарплаты поднимал несколько раз; российский офис неизменно отказывал, ссылаясь на отсутствие профильного образования — будто двадцатилетний опыт не заменял его с лихвой. Премии черным налом никак не могли компенсировать разницу с тем, что ему предлагали в других местах, и в итоге он написал в корпоративную рассылку: «друзья, покидаю вас, скрипя сердцем».
На его место «Дахау Про» оперативно прислала варяга — деятеля с ворохом сертификатов МБА. За пять минут поиска по соцсетям я выяснил, что он приходился зятем одному из боссов российского офиса. Видимо, поиском пользовался не только я, потому что за глаза этого самородка иначе чем Зятем никто не называл. За считанные дни Зять превратил нашу работу в ад. Он внедрил какие-то европротоколы, и я раньше даже не представлял себе, что у нас столько всего может не работать. Теперь, чтобы лишь зайти на рабочий компьютер, надо было авторизоваться через смартфон — то есть, в течение пяти секунд успеть ткнуть пальцем в окно, которое всплывало через раз. Разные сервера и системы отваливались каждый день, оптом и в розницу, причём предсказать, какой именно рухнет, не смогла бы ни одна Ванга. И у клиентов реклама не выходила, и внутренние сервисы становились недоступны вплоть до почты и корпоративного мессенджера. Каждый рабочий день начинался с того, что что-то где-то не запускалось, падало, блокировалось, не опознавало в тебе своего пользователя и ладно хоть не горело синим пламенем. Админы, матерясь сквозь зубы, чинили ночами, что могли. Через месяц половина их уволилась вслед за начальником. Остальные с грехом пополам приспособились, как и мы все.
Впрочем, были в тупости Зятя и светлые стороны. Настоящей его задачей было отследить наши левые сервера — с них мы гоняли ту рекламу, о которой Дахау не отчитывались. По счастью, он в своей работе разбирался, как свинья в апельсинах, и наши побочные бизнесы тихонько процветали. Например, каждый день мы запускали в чаты и соцсети тысячи ботов, которые выдавали вполне осмысленные комментарии по теме беседы; на аватарах у них стояли картинки симпатичных блондинок или грудастых анимешных девочек, а в профиле — ссылки на рекламируемые товары или услуги.