Аютинская повесть
Шрифт:
– Понимаешь, Володь, – отвечал Кагальников, – я это слышал на заседании горкома партии и считаю, что старик Тавринов прав насчёт вредительства! Кстати, его хотели отправить на пенсию за это, но я воспрепятствовал увольнению, и был на приёме у второго секретаря. Но тот, к сожалению, объяснил мне, что ничем помочь не сможет, в Ростовугле сами решают такие вопросы и мне пришлось добиться приёма у генерального директора! Деда пока оставили, но думаю, что «дожмут» и он сам уйдёт на пенсию….
– Так почему же горком не выскажет своего мнения по вопросу губительной политики по отношению к шахтам? – удивлялся Владимир, – это единственная успешно работающая отрасль промышленности, кормящая не только город, но и область! Посмотри
– Кто из сегодняшних руководителей осмелиться на открытое выражение мнения, идущего вразрез с линией Горбачёва? – спросил Кагальников, – чтобы лишиться своего места? Вот и молчат все, а коллегиальным голосованием ту ничего не решить, такие, как я, будут в скромном меньшинстве….
На этом разговор и закончили, так называемый демократический централизм в КПСС никто не отменял, и «самоубийц» в руководстве партийной организацией города не находилось. А вот в «Ростовугле» вскоре произошли перемены. Генеральный директор, Герой Социалистического Труда Иван Дмитриевич Посыльной оставил эту должность и был переведён директором Шахтинского филиала института повышения квалификации. На его место назначили Мелкова Алексея Дмитриевича, работавшего ранее техническим директором Ростовугля. Подробности принятия такого решения Минуглепромом, несмотря на гласность, никто не сообщал. Возможно, это как-то было связано с протестом перевода шахт на хозрасчёт и самофинансирование.
Одним из столпов горбачёвской перестройки было укрепление трудовой дисциплины. Но здесь, в отличие от методов Андропова, делалась ставка на активизацию трудовых коллективов на основе самосознания и воспитательных мерах, осуществляемых товарищескими судами. Кагальников предложил Владимиру возглавить ещё и суд. Он полностью доверял ему и видел, как добросовестно парень относится к выполнению его общественных поручений. К тому же уровень образования и эрудиции позволяли Владимиру грамотно говорить в официальной обстановке и вести диалог с начальством. И он, понимая, что это нужно другу, старающемуся во всем удержать порядок, соглашался на любое его предложение.
Сбывались самые мрачные предсказания Кагальникова, страна «пошла в разнос» от головокружительной перестройки. Взрыв реактора на Чернобыльской АЭС и столкновение в Цемесской бухте сухогруза "Пётр Васёв" с круизным теплоходом «Адмирал Нахимов» наглядно доказывали это. На ликвидацию аварии в Чернобыле, под видом военных сборов отправили шестьсот тысяч человек. На шахте Аютинская многих мужиков, выезжающих на поверхность после 2-й и 3-й смены, ночью сажали в выделенные для этого автобусы и везли в военкомат. Люди, не представляя даже куда их отправляют, попадали в Чернобыль в зону радиоактивного заражения, чтобы ликвидировать рукотворную аварию по причине разгильдяйства и в большинстве своём погибнуть от радиации. «Пётр Васёв» столкнулся «Адмиралом Нахимовым» там, где по определению невозможно этого сделать. Что это, если не разгильдяйство и безответственность? Капитаны этих судов, будто новички-практиканты, устроили крупнейшую катастрофу на Чёрном море, утопив теплоход и пятьсот человек пассажиров.
Негативные процессы начались и в вооружённых силах, на Красной площади приземлился спортивный самолёт под управлением немецкого авиатора-любителя Руста. Он беспрепятственно пересёк границу Финляндии с СССР и пролетел над его территорией тысячу километров. И это произошло в День пограничника, что явилось позором для наших ПВО. Порядок на шахте действительно нужно было удерживать, многие начальники участков и механики занимались откровенными приписками, а случаи грубейших нарушений правил безопасности становились повседневным явлением. Вскоре Тавринов всё-таки ушёл на пенсию, а вместо него назначили Сергея Алексеевича Баронова, переведённого на Аютинскую из Башкиругля. Нового главного экономиста представлял директор Леоснов на общем наряде. Этот грамотный специалист и добрый по характеру человек быстро сдружится с Кагальниковым, наведёт порядок с приписками и уже спустя год его переведут на должность начальника ОТИЗ Ростовугля. Позднее Володя и Сергей станут кумовьями и будут считаться почти родственниками.
Кроме гласности, к сожалению, ускорения научно-технического прогресса не происходило, а что касается рыночной экономики, то шахтёры давно жили в её условиях. Хорошо зарабатывая, они не стояли в очередях в государственных магазинах, все продукты покупали на колхозных рынках, называемых по-простому базарами. Одежду, обувь, бытовую технику и радиоаппаратуру приобретали на «толкучках» с рук. Ведь самое главное условие, позволяющее покупать всё по свободным для того времени ценам, выполнялось за счёт хороших зарплат, и денег хватало на всё.
У Владимира тоже неплохо выходило в месяц, в среднем около пятисот рублей вкруговую. В передовых лавах ребята получали по тысяче с лишним и все, как один, копили на покупку машины. На шахте существовала очередь на приобретение автомобиля и когда горняк покупал новенькие «Жигули» по государственной цене, это считалось праздником, который отмечали всей бригадой. У Владимира запросы были скромнее, к середине мая он скопил необходимую сумму для приобретения мотоцикла «Ява». Кагальников ещё раз напомнил ему о бригадном займе в случае нехватки денег на покупку, но Владимир с благодарностью отказался и вскоре приобрёл «Яву» в магазине на Чернокозова. Записался на курсы авто мотолюбителей, чтобы сдать на права, но ездить решил пока без них. Летом в бригаде начинался сезон отпусков, и возникала необходимость подмены дежурных автоматчиков. Магулёв поставил Владимира в смену, ведь он теперь мог до глубокой осени ездить на работу своим транспортом.
Гаража для мотоцикла пока не имелось, и первое время Владимир оставлял его у подъезда дома напротив окна, из которого просматривалось место стоянки. Спустя неделю жилец дома, где была квартира Владимира, предложил ставить “Яву” в котельную, расположенную рядом, и даже дал ключ от двери. Он имел мотоцикл «Урал» и решил помочь Владимиру, предоставляя место в котельной, за которую лично отвечал по своей работе. Чтобы заказать металлический гараж под мотоцикл требовалось ещё как минимум четыреста рублей.
После трудоустройства Владимира на шахту, его жена рассчиталась с работы и сидела дома. Поэтому на одну зарплату быстро скопить такую сумму не получалось и пришлось отложить вопрос до следующего года. А заодно и коляску для «Явы» приобрести, чтобы по выходным можно было ездить в соседнюю Донецкую область за мясными продуктами. Одно огорчало авто мотолюбителей, бензин исчез на заправках и перешёл в разряд дефицита. Как ни странно, в соседней Украине, где жила тёща Владимира, колбаса и мясо было постоянно в свободной продаже по государственным ценам и бензина на каждой заправке в достатке.
Кагальников продолжал удивлять Владимира своими глубокими знаниями горного дела, нюансов работы любого оборудования, установленного на шахте. Этот человек мог вполне соответствовать должности главного механика, но его образование не позволяло работать ИТР. Жизненная позиция, честность, прямолинейность и лидерское качество характера вызывали заслуженное уважение у всех, кто был с ним знаком. Бригадир не уезжал домой после первой смены, у него находились дела в кабинете главного механика, где он участвовал в планировании работ, обсуждении проблем, возникающих перед службой ЭМС, даже консультировал по некоторым вопросам Самойренко. Ему до всего было дело, он не мог терпеть разгильдяйство, очковтирательство и формальное отношение к порученной работе. Домой Володя уезжал после пяти часов и никогда не сетовал, что работает на «добровольных началах» чуть ли не заместителем главного механика.