Айвз и Мэллоун
Шрифт:
Он проинспектировал кухню, где миссис Кук колдовала над закусками, проверил, готовы ли экипажи, – слуги как раз заканчивали полировать дверцы, а мальчишка-посыльный сам доложил, что задание успешно выполнено. Кристоферу очень хотелось узнать, видел ли Стиви мисс Айвз, но такой вопрос прозвучал бы странно, к тому же сомнительно, что обычный человек разглядит волшебную внешность фэйри. Все это заняло едва ли час, до пикника же оставалось еще три, и Кристофер с удовольствием ускорил бы время, которое, как назло, стало тянуться еще медленнее.
В доме же Робинсонов кипели страсти. Девушки, приглашенные на пикник самым завидным женихом если
Эбигейл Айвз наблюдала за этим с ироничной усмешкой, которая моментально сменялась на дружеское участие, стоило кому-то к ней обратиться. Возня девушек заставляла ее скучать, хотя чем ближе становился час встречи с Мэллоуном, тем больше усиливалась внутренняя дрожь – нечто среднее между тревогой и предвкушением веселого приключения.
– Лучше бежевый или бежевый с золотистым? – Сьюзан показала один капор, потом второй и нетерпеливо закусила губу.
С точки зрения Эбигейл, оба головных убора ничуть не украшали младшую дочь торговца, а фасон их устарел еще два года тому назад, поэтому капор она выбрала наугад.
– Левый, то есть бежевый.
Сьюзан просияла и убежала, но явилась Джулия. Она вела себя сдержаннее – все-таки старшая, к тому же ее туалет для прогулки почти подобрали, оставалось определиться с украшениями.
– Я решила ограничиться брошью, – посвятила она Эбигейл в свои планы. – С камеей или с сердоликом?
– С сердоликом, – не стала изменять себе Айвз, но Джулия, вместо того чтобы уйти, присела рядом и поинтересовалась:
– А как же твой наряд?
Платья Эбигейл не любила, как и все то, что приходилось надевать до, – сорочку, чулки, корсет, нижние юбки и далее. В полном облачении леди она чувствовала себя не то закованной, не то замурованной: одежда человеческих женщин мешала дышать, мешала двигаться, а весила, наверное, как стальные доспехи. Куда больше ей нравились облегающие брюки и свободные блузы, но выйти в свет в подобном означало уничтожить репутацию. За свою-то Эбигейл не переживала, но у нее были сестра и родители, поэтому там, где сложно было скрыть вызывающую одежду гламором, приходилось использовать настоящую. К сожалению, пикник из таких ситуаций: вокруг много людей и предметов, и, вместо того чтобы следить за реалистичностью иллюзии, проще пострадать в корсете и турнюре. Она помнила, какое лицо было у гостьи родителей, когда она заметила, что юбки Эбигейл прошли сквозь стул, не задев его, и какое – у мамы и сестры. О-о, после того случая ей читали нотации несколько часов и в итоге заставили пообещать, что дома и при гостях – никакого лишнего гламора.
– Мой уже готов.
Эбигейл не обманывала: прогулочное платье из зеленого шелка и очаровательная шляпка-тилт с павлиньим пером ждали ее в комнате. Сестра, конечно, будет недовольна: и материал наряда, и фасон шляпки противоречили рекомендациям из пособий «для настоящих леди», которыми зачитывалась Мэри. Эбигейл не сомневалась, что она выберет что-то хлопковое, практичное и неброское. К тому же цвет… Изумрудный – цвет травы, листвы и волшебства – всегда казался сестре лишним напоминанием о том, кто такая Эбигейл. Да, люди ее вырастили и воспитали, но одно дело – скрывать нечеловеческую природу, а другое – играть с ней.
А Эбигейл играть любила. В леди, в простолюдинку, в человека, в фею.
Но сейчас ставки в игре были слишком высоки, чтобы оставаться легкомысленной. Она нуждалась в Мэллоуне, точнее не в нем,
– Тогда пора одеваться. Помочь тебе?
С первым Айвз согласилась, от второго вежливо отказалась, уверив Джулию, что ей поможет сестра.
Вопреки ожиданиям, Мэри про цвет платья ничего не сказала, лишь поджала губы и покачала головой. А жаль: Эбигейл с удовольствием ввязалась бы в маленький спор, а то и в ссору, это стало бы отличным лекарством от нервной дрожи ожидания. Но провоцировать других она не пожелала, поэтому накинула легкий гламор, скрывая истинный цвет наряда от всех, кто не обладал волшебным даром. То есть от всех, кроме Кристофера Мэллоуна.
Первой приближающийся экипаж заметила Сьюзан – она специально поднялась в библиотеку, откуда открывался лучший вид на дорогу. Едва переполненная приятным возбуждением девушка вбежала в комнату, где ожидали остальные приглашенные, как стало слышно приглушенный топот копыт и стук колес. Робинсоны, а с ними и сестры Айвз вышли во двор, образовав небольшое столпотворение: Сьюзан рвалась вперед, ее пыталась удержать Джулия, и обе мешали отцу пройти к калитке. Эбигейл благоразумно держалась позади, точно зная, что без нее экипаж с места не тронется.
Когда недоразумение с толкотней разрешилось, обнаружилось, что вместе с Мэллоуном в ландо приехал незнакомый молодой мужчина. Всем своим видом он показывал, как ему некомфортно: морщился, кривил губы, даже отвечал на приветствия торговца и его семьи неохотно. И все-таки в глубине бледно-карих глаз мелькал, словно проблеск монетки в воде, интерес.
Незнакомца звали Икабод Роудвуд, служил он в некоем Специальном Отделе Полиции Ее Королевского Величества. Звучало это внушительно, поэтому Робинсоны преисполнились уважения. А вот денежное довольствие отдела – судя по стоптанным ботинкам и поношенному костюму гостя – было так себе, или, что вероятнее, инспектора стояли в самом низу его иерархии. На Эбигейл мистер Роудвуд обратил такое же внимание, как и на Джулию со Сьюзан, то есть никакое: кивнул, пробормотал что-то вроде «очень приятно» и тут же отвернулся. Хам!
Покончив с представлением, все загрузились в экипажи, и они бодро покатили к выбранному для пикника месту.
Эбигейл села напротив Мэллоуна, с ней этой чести удостоилась Сьюзан, а во втором экипаже разместились остальные Робинсоны вместе с Мэри. Роудвуд сидел рядом с виконтом, и вскоре Эбигейл заметила, что впечатление рассеянности и недовольства, которое он создавал, обманчиво. Господин инспектор внимательно слушал каждое слово Мэллоуна. Пусть тот и не был многословен из-за трескотни Сьюзан, но долг вежливости не позволял ему совсем отмалчиваться. Едва у младшей дочери торговца заканчивался воздух в легких и она брала паузу, как он заполнял ее, умело направляя разговор.
– Как жаль, что мистер Джозеф не с нами! – бестактно заявила Сьюзан, и Эбигейл заметила, как хищно блеснули глаза Роудвуда. – Ох! Что это я! Простите!
– Все хорошо, мисс Робинсон, – смиренно произнес Кристофер, и понять, испытывает ли он раздражение или огорчение, было невозможно. – Гибель моего брата – это большой удар для нас, но Спаситель учит смирению.
Эбигейл с трудом удержалась от того, чтобы не склонить голову к плечу, скептически изломив бровь, а вот господин инспектор подобной выдержкой похвастаться не мог: он отвернулся от Мэллоуна и скривился так, словно хлебнул уксуса. Впрочем, заметила это только Эбигейл, наблюдавшая за ним, а Сьюзан смотрела лишь на Мэллоуна и, судя по глупому лицу, не видела больше ничего.