Айя
Шрифт:
Кейти, услышав заключение Орайи, подавил смешок и отвернулся от сестры, из глаз которой сыпались искры.
— Что не так? — не понимающе произнес Орайя, глядя на нее.
— Зато ты предпочитаешь холодный минимализм, что свидетельствует о твоей патологической потребности упорядочить все в твоей жизни. Краски ассоциируются у тебя с неуправляемым хаосом, а все неуправляемое тебя раздражает!
— Достаточно проникновенно, — кивнул в ответ Орайя. — Но все же лучше так, чем детство, бьющее фонтаном…
— Пошел ты!
— Зачем интересоваться
— Чужая лесть подпитывает ее творческое безумие, — наконец, подал голос Кейти, за что был удостоен подзатыльника от сестры.
Орайя засмеялся и сложил руки на груди, глядя на это представление.
— Повезло с сестричкой! — произнес дерева, подмигивая Кейти.
Айя повернулась к Сиа и несколько мгновений просто смотрела на него.
— Подбираешь слова поострее? — не выдержал напряжения Орайя и засмеялся.
— Размышляю над тем, стоит ли вообще пускать тебя в дом!
— Угу! Ты можешь продолжать свои размышления, а я, пока, войду внутрь. Припекать начинает, — ответил Сиа и открыл дверь, проходя в холл. — Ничего нового… — тут же пробурчал он, осматриваясь вокруг.
Темно-серый паркет все-таки сочетался с синими стенами. Орайя прошел в гостиную и остановился перед странным ковром. Листья, самых разных оттенков, слетевшие с деревьев и лежащие на холодной земле. Орайя улыбнулся, оценив столь необычное решение в организации интерьера. Этот ковер, вне сомнений, был центом этой комнаты. Незамысловатая мебель ничем не выделялась на общем приглушенном серо-синем фоне. Орайя подошел к одному из кресел и провел пальцем по гладкому деревянному подлокотнику. Он был покрыт белым лаком, и, почему-то, напомнил Орайе о первом снеге, выпадающем поздней осенью на Юге. Орайя перевел взгляд на серо-белый камин и утвердительно покачал своей головой: поздняя осень, вне сомнений.
Заглянув на кухню, Сиа хмыкнул и тут же направился в сторону длинного коридора, уводящего куда-то за лестницу. Здесь было много комнат и Орайя, приоткрывая двери одну за другой, лишь кивал своей головой. Тема времен года была освещена Айей в каждой детали ее большого дома. Весна вокруг крыльца, зима в холе и столовой, поздняя осень в гостиной, и лето, долгое, теплое лето во всех остальных комнатах.
Айя в молчании следовала за ним, позволяя ему расхаживать по дому и без дозволения заглядывать туда, куда он мог всунуть свой нос. Осмотрев весь первый этаж, Орайя принял решение сходить на второй, однако, на этот раз Айя остановила его у подножия лестницы.
— Они еще спят. Здесь тяжело уснуть… Давай, подождем их внизу.
— И сколько ждать?
— Сейчас около шести утра. На корабле вы все спали до восьми.
— Два часа… Хорошо.
Орайя развернулся и направился на кухню.
— Лето пестрит в каждой из твоих комнат, но, почему-то мне кажется, что именно осень является твоей любимой порой года.
— Здесь не бывает осени, — ответила Айя и, обогнув Сиа, опередила его у самых дверей.
Кухня и столовая были одним помещением, условно разделенным линией перехода паркета в камень, выстилающий пол рабочей зоны.
Кейти стоял у открытой дверцы холодильника и шарил глазами по съестному содержимому. Айя включила чайник и запрыгнула на столешницу, свешивая ноги.
— Имайя дома? — тихо спросила она у брата.
— Не знаю, — буркнул тот и хлопнул дверцей, оборачиваясь к сестре.
— Хочешь поговорить об этом?
— Нет! — отрезал брат, давая понять, что разговор окончен.
— Приготовить что-нибудь? — снова подала голос Айя.
— Я не голоден.
— А ты? — обратилась она к Орайе.
— Не знаю, — пожал плечами он. — Мне не говорили, что здесь нужно есть.
— Еда — это энергия. Твоя оболочка нуждается в ней, так же, как и обычное тело в Мире материальных вещей. Ты можешь испытывать жажду, голод, потребность испражняться, ты даже можешь заболеть…
— А как же бессмертие?
— Ты «бессмертный смертный»! — засмеялся Кейти и потянулся к дверце одного из шкафчиков.
— Не думаю, что для спиртного самое время… — заметила Айя.
— А я бы выпил! — заявил Орайя, останавливаясь напротив Айи и заглядывая в наполненные осуждением глаза.
Кейти достал какую-то темную бутыль и два стакана, наполняя их мутной жидкостью.
— На языке коренных это называется «Djada».
— Подойдет, — ответил Орайя и принял бокал из рук Кейти. — За тебя, малышка, — хмыкнул Сиа и осушил стакан залпом.
— За тебя, Ajami! — произнес Кейти и последовал примеру Орайи.
— Ajami? — сморщился Орайя и выдохнул, отворачиваясь в сторону.
— Мое полное имя.
— Ну, как тебе «Djada»? — хмыкнул Кейти, наливая очередную порцию спиртного в два бокала.
Орайя прищурился и вопросительно приподнял бровь:
— Семьдесят?
— Семьдесят шесть, — улыбнулся Кейти, протягивая бокал новому знакомому.
— Смысл не в градусах, — заметила Айя и потянулась к бутылке, за что получила по руке от брата.
— Этому тебя научили там?
— И этому тоже, — выдохнула Айя и, соскочив со столешницы, выхватила бутылку из-под носа Кейти.
Брат сложил руки на груди и очень внимательно наблюдал за тем, как Айя морщится, но тем не менее, продолжает глотать обжигающее пойло прямо из горлышка. Наконец, она закончила и поставила бутыль на стол.
— Запить? — поинтересовался брат.
— Закусить, — ответила Айя и, открыв дверцу холодильника, схватила первый попавшийся под руку кусок сыра.
— Ну что, зрячий? По второй?
— Давай, — улыбнулся Орайя и взял в руки бокал.
— За правду!
— Как скажешь, — ответил Орайя.
Айя прислонилась спиной к холодильнику и сложила руки на груди, пережевывая закуску.
— Сколько ты ему даешь? — спросила она у брата.
— Минут десять, — хмыкнул тот.
— А мне?