Азартная игра
Шрифт:
– И они действительно работают, эти меры предосторожности и проверки?
– Конечно, – заверил я его несколько обиженным тоном, словно недоумевал, как можно ставить это под сомнение.
– А мог мистер Ковак воровать у своих клиентов?
– Абсолютно исключено! – выпалил я и тут же вспомнил, что говорила Клаудия накануне вечером. Ну, про то, что никогда не знаешь, кто может оказаться мошенником. – Все, чем мы здесь занимаемся, подвергается самой тщательной проверке со стороны регулирующих финансовых служб, имеется у нас в штате и представитель
Он уставился на список штатных сотрудников.
– И кто же здесь у вас выполняет надзорные функции?
– Джессика Уинтер, – ответил я. Он нашел ее имя в списке. – Та женщина, которая просила у вас разрешения отлучиться и выпить кофе.
Он кивнул.
– А насколько хорошо мистер Ковак был знаком с мисс Уинтер?
Я рассмеялся.
– Если вы намекаете на то, что Геб Ковак и Джессика Уинтер были в сговоре и воровали у клиентов, можете забыть об этом. Геб считал нашу дорогую надзирательницу высокомерной штучкой с претензиями, она же его – чудаком, клоуном, инакомыслящим. Джессика была единственной из всех сотрудников, кто не любил Геба.
– Может, они только притворялись, – заметил детектив и что-то записал.
– А вы, я смотрю, весьма подозрительны, – сказал я.
– Да. – Он поднял на меня глаза. – И просто удивительно, как часто оправдываются мои подозрения.
А что, если он прав? Что, если Геб и Джессика все это время водили нас за нос? И кто еще из работников фирмы мог быть вовлечен в этот заговор? Но я тут же сказал себе: глупости. Так недолго докатиться и до того, что матери собственной доверять не будешь.
– Ну а сами-то вы как относились к мистеру Коваку? Не считали его чудаком?
– Нет, – ответил я. – Он просто был ярким и веселым американцем в бизнесе, где, как принято считать, работают только скучные унылые люди. Зануды.
– А вы сам зануда? – спросил он, глядя мне в глаза.
– Возможно, – ответил я. И подумал, что стал гораздо занудливей с тех пор, как перестал выступать на скачках. Но лучше быть скучным и живым, нежели веселым и мертвым.
Я вернулся в приемную, где вызова на допрос ожидали еще человек пятнадцать. Помещение было совсем маленьким, из предметов обстановки здесь размещались лишь два кресла и небольшой журнальный столик.
– О чем тебя спрашивали? – спросила Джессика.
– Да так, ни о чем особенно, – ответил я, стараясь, чтоб она не поняла по выражению моего лица, что старший инспектор интересовался ее отношениями с Гебом. – Просто хотели знать, чем именно занимался здесь Геб. Спрашивали, кто, по моему мнению, мог бы его убить.
– Но ведь ясно, что убили его не из-за работы, – похоже, Джессика встревожилась. – Думаю, это как-то связано с его личной жизнью.
– А я считаю, они до сих пор понятия не имеют, за что его убили, – вмешался Патрик Лайал. – Поэтому и расспрашивают так долго и обо всем.
Тут в предбаннике началась какая-то толкотня, похоже, что в приемную пытался пробиться кто-то посторонний. Но его не пускал здоровяк-охранник в полицейской униформе. Через стеклянную дверь я видел: этим незваным гостем был Эндрю Меллор, адвокат нашей фирмы. Наша компания была слишком маленькой, чтоб позволить себе взять штатного адвоката, так что мы обращались за помощью к Эндрю, который работал в своей конторе неподалеку, прямо за углом, на Кинг-Уильям-стрит.
Патрик тоже увидел его и подошел к двери.
– Все нормально, офицер. Мистер Меллор наш адвокат.
– Но его нет в моем списке, – упрямо твердил полицейский.
– Я сам составлял этот список и просто забыл включить в него мистера Меллора.
Полицейский нехотя отступил и пропустил в приемную посетителя.
– Извини, Эндрю, – сказал Патрик. – Тут у нас творится сущий кошмар.
– Вижу. – Эндрю Меллор оглядел знакомые лица. – Страшно сожалею о том, что случилось с Гебом Коваком. Просто до сих пор не верится. Невозможно, невероятно!
– И к тому же чертовски некстати, – вмешался Грегори, который после препираний со старшим инспектором почти все время молчал. – Но я рад, что ты здесь. – «Вполне возможно, – подумал я, – что это Грегори пригласил сюда Эндрю, с тем чтобы тот присутствовал при его допросе». – Пойдем, надо перемолвиться словечком. – И Грегори начал подниматься из кресла.
– Вообще-то, Грегори, – адвокат остановил его взмахом руки, – я пришел не к тебе. Мне необходимо переговорить с Николасом. – Пятнадцать пар глаз тут же устремились в мою сторону. – Не возражаешь? – И он подхватил меня под руку и увлек к двери.
Казалось, что эти взгляды прожигают спину, пока я выходил в предбанник вместе с Эндрю. Мы прошли мимо лифтов, свернули за угол, чтоб скрыться от любопытных глаз сотрудников «Лайал энд Блэк» и чтоб полицейский, дежуривший у стеклянных дверей, не мог нас слышать.
– Ты уж извини, – пробормотал Эндрю, – но я должен тебе кое-что передать.
Из внутреннего кармана пиджака он извлек белый конверт и протянул мне. Я взял.
– Что это? – спросил я.
– Завещание Геба Ковака. Его последняя воля.
Я переводил недоуменный взгляд с конверта на Эндрю.
– Но почему ты отдаешь его мне?
– Потому, что Геб назначил тебя своим душеприказчиком.
– Меня? – Я был крайне удивлен.
– Да, – ответил Эндрю. – К тому же ты теперь являешься единственным наследником его состояния и имущества.
Удивлению моему не было предела.
– Разве у него не было семьи?
– Очевидно, не было того, кому бы он мог все оставить.
– Но почему именно мне? – спросил я.
– Понятия не имею, – ответил Эндрю. – Может, потому, что ты ему нравился.