Азартный мир. Замок
Шрифт:
Шкура оказалась слишком прочной. Я, конечно, её порезал, но неглубоко. Даже кровь не потекла, а запеклась прямо в ранке.
— Ррр!
Последовал очередной удар дубиной, от которого я вновь уклонился и сделал тычок мечом в бок. На этот раз из раны потекла тонкая струйка крови, но это даже раной назвать нельзя было.
«Такими темпами я раньше выдохнусь, нужно что-то придумать».
Ничего особо в голову не приходило. В процессе уклонения от ударов я сместился ближе к большим деревьям. В момент очередного вертикального удара отпрыгнул назад, упёрся
— Ааррах!
Громила взревел, лезвие ушло в живот сантиметров на двадцать, но тут же последовал удар огромной ладошкой сбоку. Свободной рукой великан хлопнул меня, словно пытался прибить муху. Мой полёт длился около семи метров и остановился от удара о маленькое деревце, которое сразу же и сломалось, вместе с несколькими моими рёбрами.
Вскочив с земли, понял дальнейшую стратегию. Силы удара мне не хватало, чтобы пробить толстую шкуру монстра, но если добавить всю свою массу и ускорение, то можно нанести существенные повреждения. Главным было сделать так, чтобы у громилы ран оказалось больше, чем у меня.
…
Бой длился около двадцати минут. Я был ранен и вымотан, сил почти не осталось. Великан истекал кровью, но даже при этом не выглядел серьёзно травмированным. Для этой туши такие порезы, не более, чем царапины. Кровь сочилась, но от такой потери он точно не обессилил бы.
В какой-то момент в голову пришла идиотская мысль, самому подставиться под дубину и уже покончить со всем этим безобразием. Ведь дальше будет только хуже, и я думал не именно про тот бой, а, вообще, про жизнь в этом мире. Здесь меня постоянно избивают, режут, ломают, а смерть кажется таким лёгким способом избавления от этого дерьма. И ведь я даже не боялся умереть. Все мы, люди, на самом деле боимся не смерти, а боли, которая с ней приходит. Но, учитывая гипалгезию, боли больше не было. Хлоп, и сладкое забвение…
С этими мыслями в голове появился образ седобородого, а также его обещание, что с нами будет при подобном исходе.
Противник сейчас мне, конечно, достался не моего уровня, но, полагал, что седобородый всё равно не простит, если сдохну, не выполнив ни одной миссии, которые, кстати, ещё даже не получил. Страшно было не только за себя, но и за своих родных, которые остались в старом мире. Было поразительно, что больше всего боялся за человека, который обвинил меня во всех грехах и бросил — за свою жену.
«Эх, видимо, я по-настоящему люблю эту стерву. А ведь мы с ней даже больше не увидимся никогда…».
Отбросив суицидальные мысли, снова сконцентрировался на бое.
В ту же секунду громила сделал огромный замах дубиной, повернув свой корпус и заведя оружие за спину. Затем резким поворотом корпуса и движением руки сделал горизонтальный удар такой силы, что во мне всё похолодело.
«Если он меня этим сейчас заденет, я не просто умру, а взорвусь, как банка с тушёнкой!»
Бил великан точно в голову. Я наклонился, а в следующий миг произошло кое-что…
Пригнувшись, удалось уклониться от удара дубиной. И только я приготовился сделать выпад, оттолкнувшись от земли, получил сильную пощёчину.
«Чё?»
Тело замерло.
Когда громила поворачивал свою тушу, вкладываясь в удар дубиной, под действием центробежной силы его огромный член принял горизонтальное положение и пронёсся вслед за торсом великана, отвесив мне шлепок по щеке.
В голове на долю секунды стало пусто.
«Мне… только что… отвесили… пощёчину… огромным… елдаком…»
Это не было больно, нет. Это было унизительно.
Вдруг сознание резко освободилось от этой мысли, крутившейся в голове, как заевшая пластинка.
Нахлынул такой приступ ярости, которой сопутствовало помутнение рассудка, что убийственное намерение буквально сочилось из меня. Я был готов костьми лечь, но отправить на тот свет эту тварь. Силы вернулись. Усталость как ветром сдуло, вместе с остатками здравого смысла.
Не знал, откуда взялись силы, но тогда я был готов оторвать огромный член врага и прямо им забить великана до смерти.
С воплями, которые издаёт лось в брачный период, бросился на тварь.
— Гуу? — удивлённо прогудел переросток.
Со всей доступной мне скоростью побежал к противнику. Гигант был в замешательстве, поэтому когда я оказался рядом, смог всадить меч ему в ногу, используя импульс ускорения. В тот раз лезвие вошло глубоко в ляжку и уже в теле во что-то упёрлось. Наверное, была задета кость.
Меч застрял, а великан, взревев от боли, выронил дубину и схватился за ногу, пытаясь сделать шаг. Он качнулся и с грохотом завалился на спину.
Лёжа на земле, велика ревел, держась за рану и осторожно пытаясь вытащить меч дрожащей рукой. Видимо, ему было очень больно. Мне даже показалось, что у монстра текут слёзы.
Подбежал к врагу, вынимая при этом оружие из наручей, подпрыгнул и всем своим весом вогнал оба кинжала в огромные глаза.
«Хм. Повторяюсь…»
Гигант взревел ещё сильнее, но я, встав великану на грудь, со всей силы каблуком сапога загнал один из кинжалов в глазницу, утопив оружие в черепе по самую рукоять. Громила затрясся в конвульсиях и упокоился.
Рассудок стал возвращаться в мой оскорблённый разум, а тело сигнализировать о том, что у меня опять куча ран и неплохо бы получить лечение.
Была ещё глубокая ночь. Я поднял голову к небу, но сейчас его красота как-то не восхищала. Не желая искать дополнительные приключения на свою задницу, подобрал меч и побрёл в сторону замка.
После нескольких шагов в голове снова всплыло воспоминание о моём унижении, которое случилось только что, и в груди опять стала пульсировать ярость. Развернувшись, побежал обратно к великану, точнее, к его трупу. Хоть и мучил страх того, что от ран скоро станет совсем худо, но я просто обязан был это сделать…