Азиатская Европа (сборник)
Шрифт:
Сошлись на середине, которая была удобнее грекам: Греческая церковь остается в Стамбуле, а Русская войдет в нее и поможет материально. Борис Годунов не настаивал на своем, ибо царь Федор желал «устроить в Москве высочайший престол патриарший». Даже ущербный понимал, у греков осталось только имя, оно их единственный товар, который покупала Москва.
Покупка имени была авантюрой, выгодной Руси, она приобретала политическое лицо и вторую (новую!) Церковь. Этот план и встал в центр дальнейших переговоров, их уже открыто повела Москва.
Однако против задуманного возразило духовенство старой школы во главе с Древлеправославным
Ублажив грека щедрыми подарками, тут же ударили по рукам. Первым Русским патриархом избрали архиерея Иова, выдвиженца Бориса Годунова, 26 января 1589 года в Кремле прошло посвящение. Собор греческих епископов вскоре постановил: назначить Русского патриарха пятым, последним, по рангу в иерархии патриархов Греческой церкви и разрешить русским впредь избирать себе патриарха. С тех пор началась Русская христианская церковь, независимая от папы римского… То есть через шестьсот лет после «официального крещения» Руси греками!
Поразительно, этот факт никто не отрицал, но никто подчеркнуто «не замечал».
Константинопольский собор 1590 года собирался «по поводу учреждения патриаршества в России», он утвердил новое христианское учреждение «от лица всей Восточной церкви» — сообщает христианская энциклопедия. Звучит громко, но слово «собор» предусматривает совсем иную аудиторию. Здесь же присутствовало несколько греческих митрополитов и архиепископов, которых никто не уполномочивал говорить от лица Восточной церкви. Те представительность и основательность, которые отличали Соборы раннего Средневековья, на которых утверждались другие Церкви, давно ушли в прошлое, уступив откровенной поспешности и суете.
Но любопытно здесь даже не это, а две детали, которые хоронятся в тени Истории.
Первая — греки подписали акт избрания Русского патриарха, не читая бумаг, что указывает на спешку, с которой создавали Церковь. Документы даже не успели перевести на греческий язык, счет шел на часы и минуты: принятие христианства приостанавливало начинавшуюся войну с Польшей и Швецией.
Вторая — перечень главных лиц Греческой церкви, в нем нет патриарха Киевской Руси, который, как полагают в России, в Х веке принял от греков крещение. Почему? Потому что никогда в природе не существовало той христианской Церкви, куда якобы входила Московская митрополия.
Был Константинопольский, Антиохийский, Александрийский, Иерусалимский и пятый, вновь избранный Русский патриарх. Все. Вопрос, кто представлял в Греческой церкви Киевскую Русь, повисает в воздухе. На него возможен один-единственный ответ — никто. Вот почему крещение Киевской Руси окружено недомолвками…
У Карамзина в очередной раз находим фразу, она относится к событиям, следовавшим за
В эту Церковь католики и хотели включить Московскую митрополию. Не получилось.
Что бы ни говорили, созидательным был XVI век. Строили Русское царство, но не на пустом месте. И не голыми руками. Шла реконструкция Золотой Орды, государство меняло себя, образ жизни, естественно, не стоял в стороне и институт духа. Так было когда-то на Западе, когда власть там пришла к людям, имевшим тюркские родословные, но не желавшим зваться тюрками. Они тоже меняли свои страны, приспосабливая их к реалиям новой жизни.
Народ, обычаи остались, иными становились названия привычных вещей. Их внешний вид. Это отличало созидательность XVI века на Руси. В перестройке виделась смена эпох: тюркское подменяли славянским. Как когда-то в Болгарии.
Например, прежнюю веру в Бога Небесного назвали христианской, не изменив при этом обряда. Простые люди не заметили смену вывески, они по-прежнему молились Богу. Не увидели разницы и духовные лица. Теологические искания в Москву пришли после Бориса Годунова — в Смутное время, которое и расставило все по местам. Борис же искал диалога с Западом. Искал, как мог. Ему нужен был мир. В изменении прежней культуры видел он начало желательного для Руси диалога. Только тогда ее могли слушать… Это, видимо, и есть самая большая трудность, не позволяющая осмыслить события, связанные с рождением славянской Руси. Кажется немыслимым, что все древнерусское прежде было тюркским. Равно как древнеанглийское или древненемецкое тоже тюркское.
Но иначе они не могли называться… То след Великого переселения народов.
На Руси сменили Церковь, создали славянское государство, и ничего не менялось. Лишь названия. Впрочем, нет. Изменялось. Русь, как и Запад, отходила от Бога, от предков… Или — Бог отворачивался от нее?!
Иным становился дух, двуликость томила его. Поступок переставал быть достоинством. Slave — он раб, даже принадлежа самому себе… Христианство вело людей к спасению, а не к созиданию и совершенству. Оно и стало шагом к крепостному праву, которое на века связало народы Руси и Орды в единый славянский народ. Русские стали приобретать русских же, как товар, чтобы делать их своим капиталом.
Это самая большая катастрофа, когда человек не замечает человека. Помогала им христианская Церковь, она вела за собой крепостничество, которое было в традиции Византии и обрело на Руси самую свою уродливую форму… По-другому здесь не умеют, все доводят до крайности.
В один день переделать Русь, естественно, нельзя. Не готова была она надеть тяжелые вериги рабства. Греки предложили взять Русской церкви греческие правила, но чужое не годилось: четырех архиереев (Новгородского, Казанского, Ростовского и Крутицкого) хотели объявить наместниками патриарха, как у греков. Не удалось, это разрушало прежнюю иерархию. Здоровый консерватизм еще жил в обществе: народ и духовенство зароптали.