Азиатские белые горы
Шрифт:
Блажен кто верует
А меж тем начштаба альпиниады Алим Васильевич Романов зычным голосом призвал участников к выходу. Весь лагерь пришел в движение. Замелькали тени в лучах фонарей, зазвякали трикони о камни, и разноголосый гомон покрыл бивуак плотным облаком. Вся эта суета напоминала подготовку татаро-монгольской орды к взятию Рязани. Впрочем, так оно и было. Наш альпинистский отряд был готов к штурму Комсомольца.
Через пять минут весь лагерь выстроился в три отрядные колонны. Десять человек в звене, пять звеньев в отряде. Сто пятьдесят молодых, горячих ребят, готовых скрестить свои романтические мечты с суровым ликом Тянь-Шаньских гор.
А здесь оказывается дует! Вроде май месяц?!
Четыре часа утра. Но утро номинально, а реально – глухая темная ночь. А еще туман. Видимость 10 метров в свете фонаря. Но широкая спина Артемова уверенно закачалась в такт шагам. И наш отряд в одну колонну вытянулся за ним в сторону плато Тепше на перевал Фиолетовый. Первый бьет тропу в снегу. Остальные идут шаг в шаг.
Сорок пять минут идем – пятнадцать отдыхаем. Пока из природных красот, которых требовала романтическая душа, только спина или «пятая точка» впереди идущего собрата по несчастью. Учащенное дыхание, да неудобный рюкзак с перекусом. А в воспаленном мозгу возникает несколько технических подробностей:
– высота нашего старта – альплагерь «Ала-Арча», 2200 м н.у.м. (метров над уровнем моря);
– высота вершины 4200 м.н.у.м.;
– перепад высот 2 километра;
– средний уклон 30 градусов;
– не хреново!
А рассвет уже крался и догонял нас по ущелью речушки Ак-Сайки. Но ожидаемой панорамы Киргизского хребта мы так и не увидели. Кругом клубился туман, и ветер швырял заряды снега. Как наши инструктора определяли в этом белом аду путь, для нас было абсолютной загадкой. Но мысль о том, что мы не просто блуждаем в тумане, а с опытным пилотом идем в облаках, согревала душу. Но не ноги. Четыре часа подъема по колено в снегу. Носки, конечно, промокли.
На спуске. Уже значкисты!
Ядерная смесь из сапожного крема и масла из-под печени трески, которой мы любовно пропитывали ботинки-трико-ни, потерпела позорное фиаско. От воды она не защищала, но зато издавала такой запах, будто по реке Ак-Сайке плыл косяк тухлой трески.
Пока долбаешь страшенными триконями ступени в снегу, тепло. Но стоит остановиться, как мороз пробирает до костей.
Мы вышли на перевал Фиолетовый. Гребень, который защищал от ветра, кончился. Мы попали словно в аэродинамическую трубу. Замечательная геологическая штормовка защищала от ветра не лучше, чем защищает от солнца прекрасную русалку на иссык-кульском пляже купальник модели мини-бикини.
Но зато очередной порыв ветра разорвал занавес облаков. И в эти несколько минут гениальный режиссёр природа показала нам свой спектакль.
Внизу, под ногами, река Ала-Арча резала Киргизский хребет на мелкие отроги.
От реки, вверх по склону, как в массовом марафоне, разбежались тянь-шаньские ели.
Чем выше, тем больше редело число участников «забега». И лишь одинокий лидер – столетняя ель в последнем финишном броске почти достигла языка Ак-Сайского ледника.
А выше грандиозный Ак-Сайский ледопад и громадная туша ледника. Вокруг него «звёзды Тянь-Шаня»: прекрасная Корона, укутанная в белую мантию ледника и шестью зубцами подпирающая небо, Свободная Корея, пугающая кандидатов в покорители своей неприступной нависающей стеной, пик Бокс, лихо надвинувший на голову шапку висячего ледника.
Но помощник режиссера ветер быстро закрыл Ак-Сай-скую подкову плотной завесой облаков и распахнул другую сторону перевала. Там по щели Мурат-Сая растянулся второй отряд восходителей. Непонятно, кому из нас повезло больше? В Мурат-Сае не было ветра, но зато снега по пояс. И ковыряться ребятам в этом снежном плену до плеча Комсомольца еще не меньше часа. И еще час до вершины. А командовала этим суровым воинством изящная, миловидная дама – Юлия Ивановна Шубина. Художница и по совместительству мастер спорта по альпинизму.
Говорят, что перевал Фиолетовый назван так из-за сланца фиолетового цвета, который выстилает перевал. Но тогда кругом был снег.
Высота 4002 метра. У меня начинает болеть голова, подташнивает. Вот это и есть признаки «горнячки» – горной болезни, которой нас так пугали «старики». Лучшее средство от этой напасти – горячий сладкий чай и кусочек сала с черным хлебом. Но троим кандидатам в альпинисты из нашего отряда это уже не помогло. Вместе с инструктором они как-то подавленно, медленно повернули вниз и неслышно, как призраки, растворились в туманной мгле.
Печальный и важный момент! Вот тут-то и подкрадывается мыслишка – а может, тоже повернуть оглобли назад!? Чего ради мучиться? Самочувствие ниже среднего, ноги мокрые, простуда обеспечена. И вообще ни черта не видно. Ребята поймут!
С другой стороны, зачем нужно было это все заводить? Карабкаться по скалам, ездить на заднице по снегу с ледорубом наперевес, вязать узлы и доставать снарягу?
Решено. Только вперед! Четыре шага вверх. Стоп. Отдышка. Снова четыре шага вверх. Каждый взлет хребта кажется вершиной. Но там опять ждет разочарование. В голову лезет всякая чертовщина: а туда ли мы идем? Может, мы просто плутаем между трех сосен, то бишь, вершин?
Вершина появилась неожиданно. Из тумана выплыла скальная башня. На ней сложенная из камней пирамидка-тур. По традиции в ней лежит консервная банка, куда закладывается записка с датой и именами восходителей. Никаких эмоций не было. Было только облегчение, оттого, что больше не нужно идти вверх и бить эти бесконечные ступени в снегу.
Явление Черного Альпиниста
Строго на север, где должна лежать Чуйская долина, где цвела кипенно-белая вишня, где шел первомайский парад, где должно быть тепло, был белый покров из облаков.