Азиатские белые горы
Шрифт:
– Ну что, соколы, приуныли? Поздравляю вас с праздником Первого мая! С вершиной! – гаркнул Алим Васильевич Романов.
Оглашение клятвы
И вот тут мы дружно – откуда силы взялись? – троекратно заорали: «Ура!!!»
Спускаться всегда легче. Хотя опаснее. Но кто из нас тогда вспоминал эти наставления тренера! Тем более, что спуск был по Мурат-Саю, где уже пробил тропу отряд Шубиной. Мы встретились с ребятами на перевале между пиками Комсомолец и Пионер. Но мы уже шли вниз.
Наша гора уже была позади.
Удачи вам, ребята!
Три часа сумасшедшего слалома по снегу – и Мурат-Сайская щель выплюнула нас к альплагерю. Вот где пригодились навыки спуска на «пятой точке»!
Посредине лагеря возвышалось двухэтажное административное здание с гордым названием Синагога. На площадке у Синагоги собралось все население альплагеря и участники альпиниады. По старой доброй традиции сейчас должно было состояться посвящение в альпинисты. Это зрелище нельзя было пропустить.
Колонна замученных новичков медленно и торжественно ступила на территорию лагеря. Здесь их ждала торжественная встреча. Хозяин Ала-Арчинского ущелья – Черный Альпинист со своей «кровожадной» свитой. На эти роли всегда подбирали наиболее колоритных, боевых ребят. Наряжали в невообразимые наряды из подручных средств: кастрюль, поварешек, граблей, вентиляторов и деталей альпинистского снаряжения.
– На колени! – возопил Хозяин ущелья. Вурдалаки, черти, барабашки и прочая нечисть напала на несчастных, грозя ледорубами, «кошками», дубинами, и опустила непокорных на колени. После этого каждому новичку на лоб была торжественно поставлена картофельная печать из трудно смываемой краски с буквой А, альпинист значит.
– А теперь клятва, – рявкнул глашатай. – Повторяйте все за мной!
Начиналась она красиво:
– Я, зеленый новичок, вступая в ряды рыцарей голубого льда и коричневых скал, торжественно клянусь!
– Клянусь! – вторило коленопреклоненное воинство. Далее краткое содержание клятвы сводилось к тому, что новичок до конца дней своих обязуется:
– слушаться старших товарищей, ставить и снимать палатку, кашеварить на бивуаках;
– смазывать их ботики термоядерной мазью, разжигать примуса и костры;
– выполнять еще много других «приятных» и многочисленных обязанностей, связанных с пребыванием в горах.
Хозяин и его свита
И в конце каждый новичок был готов принять страшную кару:
– Если же я нарушу эту торжественную клятву, то пусть «кошка» Черного Альпиниста ударит меня в сердце и пробьет мочевой пузырь!
За эти конкретные обязательства Черный Альпинист, как всякий опытный партийный словоблуд и демагог, давал нам ничем не гарантированные, расплывчатые обещания хорошей погоды и легких рюкзаков. В подтверждение своей клятвы вновь обращенные рыцари должны были подползать к Хозяину ущелья и обязательно смачно поцеловать его левую ногу, обутую в дырявый валенок, увенчанный стальной «кошкой». За это они удостаивались неслыханной чести получить кружку замечательного горячего компота из рук самого Черного Альпиниста.
Первая альпинистская награда
Да, это был маленький, но настоящий праздник, который устроили нам опытные альпинисты. Ради этого праздника, ради «чистилища», из которого собственно и состояло наше восхождение, стоило взойти на пик Комсомолец.
И вот он, маленький значок «Альпинист СССР», закреплен на моей штормовке рукой полубога от альпинизма Алима Васильевича Романова. Золотой ледоруб на фоне двуглавого Эльбруса. До сих пор я храню этот значок среди вещей, дорогих моему сердцу.
На следующий день мы спустились в город. Здесь было зелено, тепло и уютно.
По улице не шли, а парили молодые, длинноногие, златокудрые, прекрасные создания. Но не мы, а они смотрели на нас – сильных, мужественных, с обожженными лицами и огромными рюкзаками на плечах, из которых торчали веревки и ледорубы. Это великолепие дополняли громадные отриконенные ботинки, издававшие при соприкосновении с асфальтом звон, и даже искры. Одним словом, мы производили впечатление! По крайне мере, так нам тогда казалось.
Все улицы нашего города, глядящие на юг, упираются в величественный горный массив. Центральный шатер – пик Семенова-Тян-Шанского. Я называю его «Без ста пяти – пять тысяч метров». А вторая справа снежная шапка – это мой крестный – пик Комсомолец.
С тех пор минуло сорок лет. Но каждый год в Ала-Арче первого мая собираются альпинисты, чтобы снова подняться на Комсомолец. И снова идут отряды новичков.
И каждый раз после восхождения в секции остается 2–3 человека из 10-ти. Кто-то не потянул по здоровью, кто-то понял, что это не его стезя, кто-то просто испугался… Но эти оставшиеся заболевают горами на всю жизнь.
Я никого не осуждаю. Просто проблема выбора своего пути в жизни впервые так ясно и понятно встала передо мной там, на склонах гор. И я сам выбрал свою тропу к вершине.
Чаткальскии марафон
Знойное марево Чуйской долины осталось позади, и под крылом «Яка» потянулись бесчисленные отроги Киргизского хребта. Вершины бережно несли на себе ледяные шапки – остатки снежной роскоши, которую съело ненасытное среднеазиатское лето. Токтогульское водохранилище открылось неожиданно. Сверху оно было похоже на сказочного дракона, который растянул свой хвост далеко вверх по долине, лапы растолкал во все ущелья и отщелки. Как будто он бежал по долине, ударился о плотину, упал в обморок, да так и не очнулся.