Азия в огне(Фантастический роман)
Шрифт:
Меранд оживился и его горячая, убедительная речь произвела большое впечатление на трех слушавших его министров.
— Да, Константинополь должен его остановить, если мы этого захотим. Я не знаю еще какие выработаны проекты мер для противодействия вторжению. Я слышал сегодня вечером, что хотят высадить войска в Сирии, для того, чтобы перерезать путь одному из флотов нашествия, кроме того, — другие армии должны присоединиться к русским и занять Балканский полуостров. Я воздержусь от критики этих крупных планов, я только останавливаюсь на том, что Тимур не перейдет через Босфор и на том, что ни один азиат, которому бы удалось перебраться через него, не вернется обратно, если мы вовремя туда поспеем.
— Каким это образом? — спросил адмирал Видо: — нужно около пятнадцати дней, чтобы наши войска, соединившись с итальянскими, могли сконцентрироваться возле Бейрута и Алеппо и по крайней мере только же, чтобы передвинуть армии центральной Европы к стенам Софии. Не выгоднее ли, наоборот, предоставить одной части желтой армии проникнуть на Балканы, и разделиться таким образом на двое, причем каждую из этих частей станет несравненно легче атаковать и раздавить и ни одна из них не сможет придти на помощь другой.
— Я думал бы так же, как и вы, г. министр, сказал Меранд: —если бы в нашем распоряжении не было аэронефов с их могучими взрывчатыми веществами. Позволите ли вы мне развить подробнее мою идею?
— Пожалуйста! Мы слушаем с интересом, — заявили все.
— Да, да, говорите, — повторил еще раз морской министр: — я буду очень рад, если вы меня убедите, мой дорогой Меранд.
— Желтая армия не может дойти до Босфора ранее…
Погодите, господа… Сейчас у нас 20 сентября. Я оставил Самарканд 13-го. Авангарды нашествия находились тогда у Кониэ. Железная дорога была в их руках. Сообразно приказаниям Тимура, они должны были с возможною быстротою достигнуть Босфора и сконцентрировать там все средства, необходимые для перехода через него, «Надо покрыть Босфор гигантским мостом, говорил Тимур, и собрать все суда для переправы через Мраморное море, чтобы обеспечить непрерывный приток желтой армии». Я предполагаю, что эти работы начнутся не ранее, как через неделю и продолжатся не менее двух недель. Их будет охранять эскадра аэронефов, которая прольет на Константинополь и его защитников целый поток огня и смерти. Вы хорошо знаете, что защита Константинополя организована плохо. Это — город торговли и роскоши с тех пор, как он сделался нейтральным республиканским портом. Нашествию будет нетрудно стереть его с лица земли. Надо придти ему на помощь и помешать, чтобы его заняли желтые армии. Для этого у нас есть наша эскадра аэронефов. У Тимура их, кажется — двенадцать. Тот, на котором я прибыл сюда — один из лучших. Я предполагаю, однако, что у него есть еще несколько аэронефов в резерве. Допустим, значит, что, в общем, он располагает двадцатью. Большая часть его аэронефов — старой системы, они еще плохо управляемы и плохо оборудованы, хотя начальник эскадры, англичанин — ловкий и опытный малый. Против аэронефов Тимура следует пустить наши и истребить вражескую эскадру до тла. И тогда наступит наш черед пролить на желтую армию огненный дождь, который приостановит их поход и даст время нашим армиям дойти до Малой Азии и разгромить нашествие.
Три министра смотрели на Меранда и слушали его с большим вниманием. Наконец, морской министр сказал:
— Я понимаю ваш план. Мне он представляется правильным. Но — как вы думаете, сколько есть у нас аэронефов и, наконец, как можно знать заранее какая эскадра будет истреблена. А если наша?
— Позвольте ответить вам на вопрос вопросом. Сколькими аэронефами располагает Франция?
— Если не ошибаюсь — у нас их двадцать четыре, причём четыре — новейшей конструкции. Мы обильно снабжены взрывчатыми веществами, но, боюсь, что не можем с такой же уверенностью сказать, что располагаем достаточным количеством людей, умеющих управлять этими орудиями, которые никогда не извлекаются из складов в Шале. Европа живет в мире и люди, которые числятся в экипаже аэронефов, упражняются в обращении с ними лишь теоретически и очень изредка.
— Двадцать четыре, с моим, значит, будет двадцать пять, этого достаточно.
— Да и у других держав они есть тоже, — заметил президент совета: —У Италии — десять, у Германии — гораздо больше. Европейская коалиция может соединить свои воздушные эскадры для цели, указанной капитаном Мерандом, план которого я одобряю безусловно.
Меранд поклонился.
— Разумеется, мы должны потребовать помощи остальных европейских воздушных эскадр. Но наша должна отправиться прежде всех. Время не терпит. Пока мы будем дожидаться помощи, вырабатывать план совместных действий — мы упустим время и потеряем возможность выступить своевременно. Наши аэронефы могут достигнуть Босфора ранее, чем там будут закончены работы по переходу через него и, если, как я надеюсь, как я убежден даже, они одержат верх над неприятельской эскадрой — вот нашествие и остановлено. Тогда мы пустим в дело наши большие крейсера, наши подводные лодки и это докончит разрушение их транспортных работ, причем, наши аэронефы будут держать в постоянном страхе желтые полчища.
На министров произвели большое впечатление простота и ясность идеи Меранда и решающее значение предлагаемого им образа действий.
Меранда они знали и раньше с самой лучшей стороны. Они знали, что могут придавать серьезное значение — как его решениям, его личному мужеству и присутствию духа, так и его техническим знаниям. Морской министр выразил их общую мысль, сказав:
— Ваш проект мне представляется безусловно хорошим, но для того, чтобы быть выполненным, он нуждается в безгранично преданном делу, верном человеке, который был бы на высоте задачи… Хотите вы быть этим человеком?
— Да, примете ли вы командование французскими аэронефами для выполнения операций, которые вы нам так ясно изложили? — спросил в свою очередь президент совета.
— Безусловно! — ответил твердым голосом Меранд.
— Прекрасно! Завтра мы еще обсудим ваш план совместно с президентом республики. Явитесь в Елисейские Поля в девять часов утра и будьте в нашем распоряжении.
И министры разошлись, тепло простившись с ним и поблагодарив его. Адмирал Видо задержал его на несколько минут с глазу на глаз.
— Я делал вам возражения, — мое дорогое дитя, вовсе не для того, чтобы противоречить вам, а для того, чтобы заставить вас как можно точнее формулировать ваши мысли и этим убедить моих коллег. Я доверяю вашей сообразительности и считаю ваш план весьма выполнимым. Так же, как и вы, я не могу допустить, чтобы эти миллионы китайцев проникли за пределы Азии. Надо успокоить общественное мнение. Завтра мы дадим журналам необходимые сведения. Мы подготовим успешный финал. Не принимайте никаких интервьюеров. Завтра, после совета министров, мы с вами поедем в Шале и осмотрим аэронефы. А теперь— возвращайтесь домой, так как уже поздно и обнимите вашу мать и сестру за меня.
Переступив порог министерства, капитан взглянул на часы. Было одиннадцать. Чтобы поскорее очутиться со своими, которые, наверное, ждали его с таким нетерпением — он одну минуту хотел взять экипаж. Но погода была так хороша, авеню Сегюр — достаточно близка и он почувствовал желание пройтись, чтобы успокоить свое волнение.
Быстрыми шагами он направился через площадь Согласия по направлению к Палате депутатов. Ясное сияние луны заливало огромную площадь, соединяясь с светом газовых рожков. Вдруг он заметил направо вырисовывающийся на темной зелени Елисейских Полей огромный силуэт Тимурова аэронефа. окруженный еще очень значительной толпой любопытных, Он вспомнил тогда, что в продолжение семи часов ему вовсе не пришли в голову его товарищи по прошлым несчастиям и почувствовал страшное желание расхохотаться, так как их положение людей, предоставленных в жертву любопытству толпы, показалось ему достаточно комичным.
В сущности, их участь вовсе не была плачевной, так как у них было и помещение, и припасы, и Меранду не в чем было упрекать себя по отношению к ним. За исключением нескольких мгновений, отданных им своей семье, у него не было ни одной минуты свободной с момента их спуска на землю.
Ускорив шаги, он направился к аэронефу и не без труда протискался сквозь толпу. Полицейские агенты удерживали толпу приблизительно в тридцати метрах от аэронефа. Благодаря своему мундиру, капитан мог пройти внутрь заветного круга. Узнавший и окликнувший его Полэн внушил к нему окончательное почтение со стороны полицейских.