Азия в огне(Фантастический роман)
Шрифт:
— Это похоже на правду!
Ван-Корстен почти кувырком слетел с лошади, стиснул в своих объятиях Меранда и Полэна поочередно.
— Уф! Я совершенно задохся! Нет, подобные сюрпризы могут сбить с ног хоть кого. Но каким образом вы оба здесь? И еще в таком виде?
— Я это вам объясню, мой дорогой. Однако, в безопасности ли мы здесь? Кто такой ваш спутник, которого вы услали вперед?
— Гвардейский солдат Тимура.
— Значит, не следует, чтобы он нас увидел вместе, или по крайней мере пусть он сочтет нас за то, чем мы кажемся, за бедуинов. Но если он должен доехать до ворот, через которые мы прошли, то мы имеем в нашем распоряжении около получаса. Мы желаем поговорить. Полэн, встань на страже и предупреди нас, в случае чего.
Лошадь доктора принялась глодать придорожной кактус, и уже больше не обнаруживала никакого беспокойства. Доктор и Меранд присели на земле.
— Расскажите же мне, дорогой Ван-Корстен, как могло случиться, что я вижу вас на свободе, или почти на свободе, так как вы разъезжаете почти один. Я думал, что вы убиты, изрублены. В какое отчаянье пришли мы все, услыхав ваше «прощайте!» Что с Надей, с… Капиадже!..
Вопросы так и сыпались с уст Меранда.
— Эй, потише! Вы у меня спрашиваете о целой массе вещей, а я даже не знаю, каким образом вы очутились здесь, на этом холме, возле Ниневии как раз вовремя, чтобы встретиться со мною, хотя, без сомнения, вас никто не предупреждал, что я здесь проеду!
И Ван-Корстен рассмеялся.
— Вы спустились с неба, говорите вы. Это значит, что где-нибудь в сторонке припрятан добрый аэронеф, быть может даже тот же самый, который вы так ловко сцапали у мосье Тимура.
— Да, вы угадали, мой друг. Он спрятан там, в облаках и находится в вашем распоряжении, если нужно. Но я вовсе не намерен отстать от вас, раз уж мы встретились. Все-таки, несмотря на то, что я очень желал бы сейчас же вырвать вас из желтых рук — я должен воспользоваться вами и вашей помощью именно у желтых. Мне послало вас само Провидение. Вы живы, да! — теперь ответьте мне: живы ли Надя и Капиадже?
— Да, живы. Если бы их больше не существовало — я сказал бы вам об этом сейчас же.
— Ах, слава Богу!.. Значит я не явился слишком поздно! Мы их спасем!
— Ого! Какая уверенность! Они, ведь, в лагере и вы уже раз так ловко обработали Тимура, что теперь, вторично, уж он не попадет впросак так легко…
— Я рассчитываю на вас. А теперь — расскажите же мне— что делается в лагере, что об этом вам известно?
— Известно, что дело Тимура обстоит неважно! Я что-то смутно слышал о больших сражениях. Очень понятно, что Европа не дает себя съесть без сопротивления. Некоторое время мы были в Ангоре, затем в Копиэ, но вдруг снялись с лагерей, попятились назад и, вот уже несколько дней, как расположились у развалин Ниневии. И вообще от всего этого добром для Тимура не пахнет.
— О, да! И даже более, чем вы подозреваете! Неужели вы не слыхали о том, что произошло?
— Разумеется, не слыхал. Я оставляю лагерь лишь только, чтобы прогуляться на аэронефе, как вы. Я — личный врач Тимура и его интимного придворного кружка. Мы окружены его гвардией и до нас едва долетают звуки выстрелов.
— Вы видите Надю и Капиадже?
— Понятно! Не каждый день, а лишь только тогда, когда им нужны мои медицинские услуги. Но, признаться сказать, им этих услуг понадобилось не мало. Я не знаю, что там у вас вышло, когда вы убегали, но Надю принесли к нам обратно с добрым ударом кинжала в легкое.
— Надя была ранена?!
— Вы не знали?
— Абсолютно! Аэронеф был стремительно поднят вверх Полэном; нас догнал Тимур и мы могли быть схвачены. Я взошел первым. Полэн счел нужным спасти меня и покинул всех остальных.
— Молодец, узнаю его! Да, Надя получила удар кинжалом. Капиадже была доставлена в обмороке. Она чуть не умерла от воспаления мозга это-то и спасло меня самого. Но про свои делишки я расскажу вам потом. Словом, главное — я поставил на ноги обеих женщин и, хоть они еще и бледны до сих пор от пережитой встряски — но живы, хотя, признаться сказать, не похоже, что слишком этому радуются.
— Они живы и это самое главное. Теперь, доктор, вот что— вы должны проводить меня и Полэна в лагерь, чтобы я мог их обеих увидеть. Мы все равно туда направлялись, но не ожидали, что встретим такую заручку!
— Я могу ввести вас в лагерь, но ничего не в силах сделать другого. Надя и Капиадже никогда не покидают своих палаток. Самое большое это то, что они могут придти ко мне. Они часто присылают ко мне женщин гарема. Когда же меня призывают к ним — Тимур велит нас всех тщательно стеречь. Теперь он стал очень подозрителен.
— А где сейчас сам Тимур?
— Он около трех дней, как в отъезде.
— Капитан, я слышу, что проводник возвращается, — сказал Полэн, торопливо подбегая к двум друзьям. — Через две или три минуты он будет здесь.
— Оставайтесь, не надо вам удаляться, — сказал Ван-Корстен: —мне пришла одна идея. Я лечу одного из начальников войск Тимура. Из-за него, собственно, я и еду в Моссул — поискать, не найду ли одного, крайне необходимого мне для него «инструмента»: ванны.
Меранд не мог удержаться от смеха.
— Смейтесь, смейтесь, а, ведь, только благодаря этой ванне вы и сможете попасть в лагерь. Я надеюсь, что смогу-таки найти ее либо в прежнем здании английского консульства, либо в бывшем консульстве французском. Я ему скажу, что вы мне встретились по дороге и что я спросил вас — не едете ли вы в Моссул и договорил вас перенести ванну из города в лагерь. Уж извините, что приходится взвалить на вас эту обузу, но нужно пользоваться теми средствами, какие под рукой. Наш славный Полэн возьмет на себя самую тяжелую сторону ванны!
— Но я не знаю Моссула. Я не могу вас туда проводить.
— Тсс! Вот наш китаец. Не беспокойтесь о дороге в город. Я ее и сам хорошо знаю. Вы только сделаете вид, что ведете меня, а сами просто будете идти сбоку.
VIII. В палатке доктора
Первый день прошел, не доставив доктору случая увидеться, как он рассчитывал, с Надей или Капиадже. Ни одна из прислуживающих женщин не обратилась к нему в этот день за советом.
Меранд поставил его в известность о событиях, о которых он ничего еще не знал, и сообщил ему, что Тимур разбит повсюду, что он отодвинут, окружен и не в силах даже собрать остатки своих армий, чтобы вернуться в Китай.