Азия в огне(Фантастический роман)
Шрифт:
При этих словах Тимур выхватил саблю и громовым голосом вскричал:
— Ко мне!..
Ван-Корстен быстро схватил завоевателя за руку, а Меранд, направив на Тимура дуло револьвера, холодно произнес:
— Еще один шаг, еще один крик, и я вас убью!
Надя и Капиадже до сих пор неподвижные, как-бы пригвожденные ужасом и волнением к месту, вдруг подбежали к Тимуру и бросившись перед ним на колена, обвив его руками.
— Мы находимся в центре вашего лагеря, — сказал Меранд; —вам повинуются еще тысячи людей. Между вами и ими — всего только эта жалкая перегородка из холста. Но вы перейдете через нее или согласившись на мои условия, или ляжете мертвым. Бесполезно рассчитывать на ваши силы— ваши войска в смятении и расстройстве… Кроме того — вот и помощь мне!
В самом деле, у входа в палатку появился Полэн, с револьвером в руке. Он мог войти потому, что догадался убить обоих стражей, стоящих у входа. Эскорт Тимура, перепуганный видом сражения, которое происходило уже в самом лагере, не обращал никакого внимания на палатку, в которой, однако, решалась участь их вождя.
— Капитан, аэронеф ответил. Он сейчас над лагерем. Вот, он сообщает о своем присутствии.
В самом деле послышались взрывы мин.
Меранд кивнул ему головой и продолжал спокойным, торжественным голосом:
— Вы видите, что я был прав и что вы в наших руках. Но я могу спасти вам жизнь. Я хочу этого, так как ваша дочь— спасла мою, так как мне жаль этого ребенка, который на краю гибели, вследствие ваших безумно горделивых замыслов. Кроме того — вы не убили меня, когда могли это сделать. Вы хотели меня переманить к себе. Это вам не удалось. Но я не могу забыть, что, все-таки, вы отнеслись ко мне так, как, в сущности, ни ламы, ни ваше положение этого не должны были допустить. Поэтому, если вы хотите — я спасу и вас, и обеих женщин. Сдайтесь. Ваша армия уже почти истреблена. Азия, которую вы залили огнем, теперь потушена реками крови. Но Европа вас простит.
Эту коротенькую речь Меранда то и дело прерывал страшный грохот битвы. Тимур слушал эти роковые звуки сражения в сознании полного собственного бессилия и его высокомерные черты исказились выражением гнева, отчаяния и ненависти. И все-таки, несмотря ни на что, в наружности его было нечто непередаваемо величавое и внушительное.
Меранд молчал. Капиадже держала своего отца за руку. Надя, на коленях, смотрела на этого человека, который роковым образом стал и её повелителем, так же, как и повелителем Азии и с которым она чувствовала себя соединённой странными узами в этот момент агонии его могущества. И в её отчаянном взгляде отражалось и страстное желание, чтобы жизнь его была спасена, и боязнь, что этот безжалостный завоеватель окажется выше слабости предпочесть жизнь и неволю — честной гибели воина. Несчастная оставалась безгласной. Она чувствовала над собою руку судьбы, которая готовит скорую развязку её томлениям.
Тимур не сводил глаз с говорившего с ним Меранда. Казалось, он не обращает никакого внимания на обеих женщин. Ван- Корстен выпустил его руку с саблей, едва только увидел вошедшего Полэна. Тимур так и остался с саблей в конвульсивно сжатой руке.
Поднялся дикий вой, слышались учащенные пушечные выстрелы и, время от времени, с адским треском раздирали воздух аэронефные мины.
Зазвонил телеграфный аппарат Полэна.
— Аэронеф над палаткой, — сказал Полэн.
— Пусть подождет!
Тимур не шевелился.
— Нам некогда терять времени! — вскричал с настойчивостью Меранд: —если вы не сдадитесь добровольно, я возьму вас силою! Вам от меня не уйти!
— Тимур, послушайся Меранда, — с мольбою простонала Надя: —я всюду последую за тобой!
Громовой удар раздался вслед за словами Нади. Страшные стоны, крики и яростное рычанье послышались уже возле самой палатки.
Тогда Тимур устремил сверкающий взгляд на ту, которую любил столько же, сколько и свое царственное могущество и у которой вырвался этот страстный крик любви.
— Ты обещала последовать за мной! — крикнул он. Словно молния, сверкнула сабля и голова Нади покатилась. Тело заколебалось, как надрезанный цветок и повалилось на Капиадже, которая в безумном ужасе отступила назад, споткнулась и опрокинулась навзничь.
Глухо щелкнул револьверный выстрел и Тимур, зашатавшись, упал возле Нади, коснувшись лбом её головы, как бы в последней ласке.
Ван-Корстен и Меранд не успели и шелохнуться во время этой короткой и трагической сцены. Восклицание Полэна вывело их из остолбенения.
— Ах, черт меня побери совсем! Я выстрелил слишком поздно, он успел убить мадам Надю!
Увидя, что сабля Тимура мелькнула в воздухе и что Надя падает, Полэн инстинктивным движением нажал курок, и пуля попала прямо в голову Тимуру, положив этим конец азиатской драме.
И, раньше, чем Меранд успел ему сказать хоть слово или подойти к лежащим на земле, палатка затряслась от бешеного галопа лошадей, воплей, криков «ура» и выстрелов.
— Открой палатку, — приказал Меранд Полэну.
В сумерках, окутавших лагерь, можно было смутно разглядеть приходящую к концу битву.
Меранд подошел к двери. На высоте ста метров виднелась «Победа» в ожидании приказа спуститься. Она являлась сейчас как бы символом торжества Европы.
Подъехали казаки, опьяненные резней. Увидя человека на пороге палатки, они с угрожающим видом бросились к нему с пиками на перевес.
— Я француз! — крикнул Меранд по-русски: — где ваш генерал?
Казачий офицер, узнав европейца, приказал солдатам отойти.
— Кто вы?
— Капитан Меранд.
В эту минуту показались два генерала, сияющие от радости, вследствие победы. Это были русский и французский главнокомандующие.
Вид аэронефа, а также и толпа, окружавшая палатку, привлекли их внимание. Они с изумлением узнали Меранда. По его приказанию казаки расширили вход в палатку. «Победа» бросила в нее луч своего прожектора.
Ван-Корстен оттащил в сторону Капиадже и труп Нади. Тимур остался один, с лицом, обращенным к небу.
— Вот он! — просто сказал Меранд.