Азоринд
Шрифт:
– Он сказал, кто его нанял?
– Нет. Этот тип успел стереть часть своей памяти, как только пришел в себя.
– ВСК? – уточнил Крэндек.
– Так точно. Хранил его в коронке зуба.
– Дорогая штука. Ее, пожалуй, можно достать только на Зраглиме...
– Что несколько сужает круг подозреваемых,– кивнул полковник.– И выводит нас на самых высокопоставленных военных чиновников. ВСК еще не успел просочиться на черный рынок.
Препарат, надежно блокирующий временной отрезок человеческой памяти, был изобретен недавно. Сразу после его применения подопытный терял все воспоминания за последние полгода. Однако в отличие от других средств, ВСК не уничтожал блокированную информацию, а по истечении двух месяцев возвращал ее владельцу.
– Значит, сейчас для нас этот частник бесполезен?
– Не совсем. В его телефоне остался номер некоего Царга. Естественно, посреднический. И конечно, Царг – имя вымышленное. Я потратил сутки, чтобы проследить цепочку телефонной связи, но сумел лишь определить сектор галактики.
– И где?
– В ограниченное поисками пространство Зраглим попадает. Вместе с еще двумя обитаемыми системами.
– Что ж, неплохо, Люмьгер. Мы знаем имя, пусть и вымышленное, и с большой вероятностью можем утверждать, что наш враг сидит, скорее всего, на Зраглиме.
– Генерал, я сегодня же могу отправиться туда и выяснить некоторые детали.
– Царг, Царг, Царг… – Генерал глубоко задумался, пытаясь вспомнить забытое слово.– Знаешь, Люмьгер, по-моему, однажды меня так обозвала гувернантка после того, как я полил ее розы горячим чаем. Причем, когда я спросил, что это означает, женщина страшно перепугалась и попросила никому не рассказывать о случившемся.
– Вы не помните, откуда была та женщина?
– Еще бы не помнить! Отец страшно гордился, что сумел выписать гувернантку из самой Валбигии. Считалось, что лишь там сохранился настоящий, неисковерканный варпанский язык.– Анс задумался, затем стряхнул с себя воспоминания детства.– Еще что-нибудь нашли?
– В записной книжке частника я нашел два интересных файла. Первый назывался «арг», а второй – «брюнетка».
– Значит, польза от частника все-таки есть?
– Судите сами: в первом файле отмечено: «основной вариант». Во втором – «вспомогательный вариант, прибегнуть при осложнениях с реализацией основного».
– И все?
– Да.
– Маловато.
– Будем искать в другом месте. Генерал, когда мы отправляемся на Зраглим?
– Не сегодня. Тебе еще нужно будет слетать на Грохму.
– Вместе с Лерсуном? – без каких-либо эмоций спросил Люмьгер.
– Нет, отправишься обычным рейсом.
– Моя задача?
– Проследить, чтобы Жескону передали товар, и сразу ликвидировать поставщика.
– А как я узнаю, что сделка состоялась?
– Принц передаст сигнал на частоте этого приемника.– Генерал положил на стол мини-приемник, выполненный в виде клипсы.– Кстати, человек, которого нужно убрать, похож на чистокровного варпанца и весьма ловок. Это про него нам рассказывал Жескон. Помнишь его сравнение мыши с цепрексом?
– Что еще я должен знать о жертве? – Полковнику очень не понравилось задание. Ему предлагали роль наемного убийцы, что несколько противоречило должностным обязанностям офицера личной безопасности.
– Я бы не называл его жертвой. Этот человек крайне опасен, Люмьгер.
– Опасен вообще или лично для вас?
– Если он навечно не останется на Грохме, у меня могут возникнуть серьезные проблемы.
– Понял. Устранять ваши проблемы – моя работа. Кроме того, что поставщик похож на цепрекса, есть о нем другие данные?
– Парень превосходно владеет стрелковым оружием, досконально разбирается в шпионской электронике и имеет звериное чутье опасности.
– Тогда мне нужны помощники. С электроникой у меня нелады.
– Возьми с собой Вирка и его радиста.
– Как скажете. Еще мне нужен будет устойчивый оперативный канал связи с Жесконом на случай, если во время передачи возникнут проблемы, о которых лучше узнать сразу.
Генерал задумался. Он старался не допускать контактов между исполнителями, поскольку это могло навредить ему лично. Можно было, конечно, использовать посреднический номер, но потеря времени в данной ситуации могла оказаться роковой.
– Хорошо, зарегистрируй свой номер в сети Грохмы. Будут трудности, принц с тобой свяжется.
– Когда вылетать?
– Я готов понести любое наказание, князь.– Жескон стоял перед господином с поникшей головой, ожидая худшего.
– Принц, я не могу поверить, что девка, пусть даже такая ловкая, как Балье, смогла тебя провести.
– Ей помогли, повелитель.
– Хочешь сказать, твои люди ни на что не годны? Или мои апартаменты брал штурмом взвод десантников?
– Нет, нападавший был всего один.– Жескон уже знал, что ловким гостем оказался тот самый арг, которого харзомцы дважды бездарно упустили, пытаясь заполучить термос. Однако доводить до сведения Лерсуна эту информацию он не собирался.
– Один? Это радует,– ехидно заметил князь.– Значит, мои охранники действительно ничего не стоят. Кстати, почему все твои люди до сих пор в добром здравии? И как вышло, что именно во время визита таинственного незнакомца тебя здесь не оказалось?
– Вы можете собственноручно меня убить, но не можете сомневаться в моей преданности! – Глаза Жескона гневно сверкнули в сторону хозяина.
– Не тебе решать, что я могу, а чего – нет! Ни один из моих принцев не допустил столько промахов за все время службы, сколько ты за пару недель. И я должен думать, что они случайны?!
Поездка к вдове сенатора не оправдала надежд князя, и он предполагал, что с лихвой возместит моральные и финансовые потери в обществе голубоглазой авантюристки. За ее счет. И вдруг из-за нерадивого подчиненного все пошло прахом! Лерсун даже не мог сдержать досады.
– Я виноват, князь. И не пытаюсь отрицать своих ошибок. Но они не имеют никакого отношения к предательству. Присягу я не нарушал. Могу доказать это в любом месте и в любое время.
Жескон происходил из рода замбуров, о преданности которых на Грохме ходили легенды. Замбуры свято хранили клятву верности вассала своему господину и, не задумываясь, могли отдать за него жизнь. Несмотря на это, немногие стремились нанимать в слуги соплеменников Жескона, поскольку клятва верности включала и некоторые весьма обременительные правила для господина. Только что Лерсун усомнился в преданности замбура, что считалось жестоким оскорблением для последнего. Принц мог позволить себе умереть от руки хозяина, но выслушивать столь тяжкие обвинения не позволял кодекс замбурской чести. По существу, слуга только что бросил вызов хозяину.