Б-11
Шрифт:
– То есть, про этот алмаз Вы не знали? – спросила Ира, отошедшая от шока быстрее других.
– Он говорил, что князей преисподней держит какая-то преграда, – сказал Макарыч. – Но я понятия не имел, что это алмаз размером с пол-Москвы.
– На самом деле, наверно, даже больше, – сказал Македонский. – Края линзы уходят под материковую плиту. Полагаю, это вообще даже не линза, а оболочка. А кимберлитовые трубки, которые находят в вулканических породах – ее фрагменты.
– Не может это быть оболочка, – заметил Мишка. – Иначе откуда вообще берутся извержения? Магма должна проходить через эту преграду.
– Может, оболочка в районах повышенного вулканизма частично разрушена? – предположил Макарыч.
– Тогда каждое извержение выбрасывало бы энное количество алмазов, – возразил Макс.
– Бес толку спорить, – сказал Македонский. – Пусть с этим разбираются специалисты. Нам нужно найти Игоря и выйти отсюда живыми. Кстати, мы прибываем. Макарыч, прекратите дымить и закройте форточку. И всем приготовить оружие. Если мантикоры действительно мутанты, их логово может оказаться прямо на базе…
Биармия оказалась островом. Вот только остров был внутри огромной пещеры, своды которой терялись во мгле, а стены едва виднелись на горизонте. Однако, в пещере не было темно – она была наполнена тусклым, кроваво-красным светом. И свет шел снизу, из «моря», окружавшего остров-Биармию.
В центре острова стояла ступенчатая пирамида-зиккурат; в ее коридорах и находились Игорь с Биареем. Сейчас они вышли на террасу, нависавшую над городом…однако, выше были другие террасы, а на самой вершине пирамиды стояла непонятная, но абсолютно чуждая конструкция…
– Это храм всех повелителей бездны, – пояснил Биарей. – Там я совершил твое превращение, равно, как и превращение пришедших до тебя. Собственно, сейчас в храме находятся Бел Энграл и Белет Ашайя.
– А третий? – спросил Игорь, глядя, как Биарей вытекает из туннеля. Его плоть поднималась по пирамиде, цепляясь пальцами за края составляющих ее блоков, а на верхней террасе постепенно формировался холм из хаотично соединенных частей человеческого тела. Голос Биарея доносился оттуда. – Ты говорил, что, вроде, освободившихся белов было трое. Почему же в храме только два из них?
– Третий не здесь, – уклончиво ответил Биарей. – Но скоро будет. Его зовут Бэл-Намтар, выражаясь вашим языком, он – брат Белет-Эрры. Из одного выводка.
– А как так получилось, что белети до сих пор с полом не определились? – спросил Игорь, глядя на простиравшийся внизу город. Город его не впечатлил – какая-то помесь бразильских фавелл с румынскими хрущевками, дома в пять-семь этажей, уныло-прямоугольные; то тут, то там возвышались невысокие зиккураты, какие-то другие массивные конструкции… но в целом, легендарная Биармия оказалась местом довольно тухлым.
– Раньше они не нуждались в поле и имели божественные тела, – заметил Биарей сверху. – Достаточно было одной-единственной Белет Эршигаль и ее мужа, Бел Энграла. Сам поймешь, когда твой бел сольется с тобой. Есть вещи, которые невозможно объяснить человеческим языком… Ты все еще переживаешь из-за того, что с тобой происходит?
– Ну что ты, – заверил его Игорь. – Я с нетерпением жду того момента, когда половина моего «я» испытает адские муки, а вторая пойдет в кре… кхм, пойдет войной против моих сограждан. Всю жизнь мечтал убить всех человеков, а то что они?
– Какой ты забавный, – многоголосо
– Вот честное слово, никогда не хотел быть богом, – заметил Игорь, взглянув на Биарея, который, похоже, завершил трансформацию, и теперь нависал над ним. – Мне и человеком неплохо было. А ты крут, оказывается!
Было чему изумиться – «живой коридор» трансформировался в огромное человекообразное существо. Правда, вид у существа был несколько гротескный – его голова, тело и конечности состояли из переплетенных человеческих тел, вместо пальцев были руки и ноги вперемешку. На лице вместо глаз были лица, и их было не два, а шесть. Огромная пасть напоминала такую же у мантикор: когда она раскрывалась, превращалась в огромную алую воронку с зубами размером с берцовую кость.
– Спасибо, – ответил Биарей. – Вообще, я редко принимаю такую форму, связность тела контролировать непросто, у меня же нет таких костей, которые бы соответствовали моему росту! Но сегодня повелители наделили меня особой силой, за то, что я хорошо справился с работой. Идем, пройдемся по городу.
С этими словами Биарей сиганул с террасы вниз, перемахнув через Игоря, и приземлившись на один из домов. Тот рассыпался, подняв клубы пыли. Из клубов выскакивали какие-то существа – и уже знакомые Игорю мантикоры, и другие какие-то твари…
– Э, – сказал Игорь голове Биарея, которая была на одном уровне с ним, хотя сам Биарей стоял метров на двадцать ниже. – Я так не умею.
– А, ну да, – сказал Биарей, поворачивая голову к нему «лицом». Тело при этом оставалось неподвижным, просто голова развернулась на сто восемьдесят градусов. Говорили «лица», заменявшие чудовищу глаза; причем и те, что были сбоку головы или сзади. – Давай, я тебе помогу?
С этими словами Биарей изогнул назад в «локте» одну из «рук», подняв ее к террасе Игоря. «Ладонь» этой псевдоконечности состояла из трех безголовых женских тел, выраставших плечами из «кисти» в виде свернувшегося клубком старика. Ноги тел служили пальцами, при этом «пальцев» было шесть. Игорь почувствовал тошноту, хотя женские тела были довольно изящными.
– А попроще способа нельзя придумать? – спросил он. – Как-то это странно все.
Биарей вздохнул, и ткнул одной из ног-пальцев правее Игоря:
– Там лестница вниз есть. Но учти, ты меня этим обижаешь.
– Ну, извини, – пожал плечами Игорь. – Я не виноват, что твой вид меня вымораживает. Как ты вообще на свет появился?
– Долгая история, – пророкотал гигант. – Было нас три брата – я, Котт и Гилей. Мы правили большими странами, где почитали владык бездны и приносили им жертвы. Я – царь Биармии, Котт правил материком на юге – Коттурной, а Гилей – еще одной страной, Гилеадом. Когда владыки неба воевали с нашими богами, те обратились к нам, и сказали, что нам оказана большая честь – воевать и умереть за них. Вместе мы разбили армии владык неба, хотя для этого пришлось выжечь два материка, и в некоторых местах, как я слышал, земля до сих пор не затянула своих ран. У берегов Себека три года хоронили тела погибших. Оттуда на запад тянется огромная пустыня – в нее превратило некогда плодородную равнину наше оружие.