Ба
Шрифт:
Не хочу хвастаться, но за три с лишним года каждодневной зубрёжки я стала кое-что понимать. Алёна ворчала, что я обращаю внимание лишь на романтичные явления вроде бесконечности, сходящихся рядов или простых чисел, игнорируя реальный мир. Но что поделать, раз наши мозги работают по-разному! Или мои мозги работают по-разному...
"Я никогда не говорила "романтичные явления", - недовольно заметила Алёна.
– Не думай так, будто меня рядом нет".
Тогда я маячила на подработке в магазине одежды. В вечернюю смену каждодневно наблюдался пик наплыва людей, они
"Сомневаюсь, что ты знаешь схему метро на пять с плюсом, - ухмыльнулась Алёна.
– Какая станция расположена между Дубровкой и Печатниками?"
"Э-э-э. Ну, я там никогда не езжу".
"И не ври тогда, что много знаешь", - зло буркнула Алёна.
Повесив яркое платье в горох на место, я обратила внимание на ценник в 1999 рублей. Старую цену в 2999 рублей перечеркнули неровной оранжевой линией и приклеили кругляшок "-50%"
"Какая наглая ложь, - нахмурилась я, глядя на ценник, - цену уменьшили только на треть".
"Если люди ведутся на это, то они достойны быть обманутыми, - подумала Алёна.
– Кстати, знаешь, что общего между числами 1999 и 2999?"
"Ну... если прибавить к ним единицу, то получатся круглые... тысячи".
"Нет, дура. Это простые числа".
"Ого! Тогда, может быть, менеджер имел в виду, что между 1999 и 2999 содержится пятьдесят процентов простых чисел в этом диапазоне?"
"Мне стыдно делить с тобой мозг. Во-первых, всем известно, что наибольшая концентрация простых чисел находится в диапазоне от единицы до одной тысячи. Во-вторых, менеджер - идиот с юридическим образованием и не сможет найти корень 961 без калькулятора, не говоря о придумывании головоломок с простыми числами".
Я, конечно, тоже не знала корня 961, но решила промолчать, не призывая оскорблений Алёны.
Родственница обзывала меня дилетантом, что, по её мнению, являлось наихудшим оскорблением, за мой проснувшийся интерес к головоломкам и красивым математическим парадоксам, вроде тех, где доказывается, что один равен двум. Вроде того, где мы принимаем, что "a" равно "b", затем умножаем обе части на "а", затем умножаем обе части на два... В общем, я забыла тонкости, но в том парадоксе определённо доказывалось, что один равняется двум.
"Это не парадоксы!
– злилась Алёна, пока я развешивала партию некупленных лифчиков.
– Это банальное неумение обращаться с законами логики! Любой, абсолютно любой парадокс появляется из-за того, что кто-то тупит. Кто-то вроде тебя. Лучше бы ты занялась логикой, а не читала на перерыве статьи про голливудских звёзд".
"И почему у нас не преподают логику? Было бы интересно", - подумала я, воображая, что стала бы такой же крутой, как Алёна, и все восхищались бы моими работами.
"Мои научные интересы распространялись на формальную логику примерно между девятнадцатым и двадцать третьим октября твоего выпускного класса. Ты, конечно, ничего не запомнила, но уверяю, это самая банальная дисциплина в мире".
"А философия?" - спросила я, сортируя майки по размерам.
"Сколько раз говорить, это не наука! Всё равно, что изучать литературу - бессмысленно... Я знаю, почему идиотам вроде тебя нравится философия. Там всё просто: решили философы в античности, что есть душа, и люди успокоились. Решили философы в двадцатом веке, что нет души, и успокоились те, кто не верил антикам".
"Я помню, как ты смотрела лекцию по философии про самосознание..." - припоминала я, перекладывая купальники в начало торгового зала в преддверии купального сезона.
"Они признали, что ничего не знают. Так же, как и нейробиологи. Так же, как и психиатры..." - говорила Алёна обеспокоенным голосом.
"Так вот, что на самом деле тебя волнует...
– изумилась я.
– И знаешь я же... я просто, чёрт возьми, не понимаю, как может быть связано желание понять сознание с курсовыми по материаловедению! Лучше бы ты просто помолилась, чем трахать нам мозг бредом! Прости, но, блин, серьёзно, Ба? Что за бред? Я терплю эту ахинею уже четыре года! А ты даже не говоришь, что собираешься делать".
"Ты просто не поймёшь, - спокойно ответила Алёна.
– Наш уговор был в чём? Я думаю, ты работаешь. Всё".
Я вздохнула, понимая, что Алёна права. Из любого спора я выходила проигравшей, это было закономерно, как восходы и закаты.
Мы с коллегами, как муравьи, продолжали шнырять по магазину, растаскивая вещи, переклеивая ценники, подметая пол и полируя манекенов.
"Но мне кажется, - внезапно продолжила Алёна после часа молчания, - что я поняла несколько уровней".
"Уровней чего?" - устало спросила я. После четырёхчасовой смены нам предстояло вернуться домой и закончить реферат, и последнее, чего мне не хватало, - нового спора с родственницей.
"Думаю, позже расскажу тебе о них", - просто ответила Алёна.
"Типа буду ждать", - выдохнула я.
"Это будет не просто. Всё равно, что доказать, конечно ли число простых чисел, которые тебе чем-то нравятся. Наверное, тем, что они такие же нелогичные, как твой мозг".
"Попробуй не оскорблять меня хотя бы три предложения подряд, Ба".
"Я не знаю, сколько существует простых чисел и не знаю, как устроены уровни. Но если первое человечество не узнает никогда, то второе можешь узнать ты".
"Типа я посчитаю, сколько бывает простых чисел?" - улыбнулась я.
"Ты вообще не следишь за словами? Я про уровни. Другая проблема в том, хватит ли нам времени пройти их все и найти..." - сказала Алёна и задумалась.
"Что?" - поторопила её я, подметая пол.
"Не знаю", - просто ответила Алёна.
"Шикарно", - просто подумала я.
Слова Алёны я привыкла воспринимать несерьёзно, ведь она говорила так много и часто, что её мысли для меня превратились в белый шум. Мой мозг оказался приёмником, не способным поймать ничего, кроме ворчливых частот голоса родственницы, и оставалось лишь смириться. Поэтому я быстро забыла про обещание Алёны поведать мне о загадочных уровнях, думая, что это лишь очередной её заскок.