Ба
Шрифт:
Света грустно рассмеялась, глядя на наше отражение в витрине с университетскими наградами.
"Спроси, что она будет делать потом", - с грустью думала Алёна.
– Ты остаёшься здесь в магистратуре?
– спросила я, чувствуя, что являюсь третьим лишним в личном разговоре.
– Да, научруку понравилась моя выпускная работа про рентген. Особенно дополнение на английском, которое ты написала...
– рассмеялась Света.
– Так что продолжу работать с ним. А закончу скорее всего рентгенологом в местной поликлинике... Приходи, если что-то сломаешь.
Я вежливо улыбнулась, разрываясь между неприязнью ко Свете и грустью за её будущее.
"Она скромничает, - с улыбкой подумала Алёна, - как минимум будет заниматься томографией мозга. Это круто, и возможно, даже лучше теоретической физики".
– Уверена, всё окажется лучше, - улыбалась я, пытаясь передать состояние родственницы.
– Жаль, что вам с Петей придётся расстаться, - вздохнула Света, поправляя сползающую шляпу.
"Она действительно думает, что мы встречаемся?!
– мысленно заорала Алёна.
– Скажи ей правду!"
– Да, жаль - вздохнула я.
"Ты дура?!" - орала родственница.
"Всего лишь сказала правду", - подумала я.
"Не твою правду, а нормальную правду!"
"Думаешь, твоя правда правдее?" - бесилась я, замечая, как Света странно смотрит на моё выражение лица.
"Нет! С точки зрения формальной логики двух истин быть не может, и ты врёшь, говоря..."
– Но зато ты будешь учиться в суперкрутом универе, - улыбалась Света.
– Я рада за тебя, ты достойна самого лучшего!
"Господи Иисусе, как мило!
– резко отвлеклась Алёна от формальной логики и заговорила с деревенским акцентом.
– Скажи, что любишь её".
"Иди нахер!
– подавилась воздухом я, и Света похлопала меня по спине.
– Лучше заставь меня спрыгнуть с крыши!"
– Ты в порядке?
– обеспокоенно спросила Света.
Я активно закивала головой, стараясь не слушать чокнутую Алёну.
Словом, последние прощания со Светой, Петей и прочими знакомыми из универа вышли неловкими. Я не знала, что сказать, и Алёна определённо не помогала, советуя поцеловать Свету или врезать Пете, когда мне хотелось прямо противоположного. Поэтому моя учёба в МИФИ закончилась неловкими объятиями с друзьями и заведомо несбыточными обещаниями часто видеться.
***
Родители привыкли, что я веду себя странно уже несколько лет, так что новость о моём отъезде в США их почти не удивила. Кажется, никто не удивлялся моим действиям сильнее, чем я сама, потому что, просыпаясь каждый день, я надеялась, что видела кошмар, в котором Алёна заставляла меня учиться на английском, и что в реальности я пойду в универ, где буду спокойно сидеть на непонятных парах рядом с Петей и Светой, слушая нудные комментарии родственницы. Ещё неделю назад я была уверена, что ненавижу учёбу, но вот - я уже скучала.
Алёна как всегда оставила рутину на меня. Под рутиной она понимала такие "неважные" дела, как получение визы и поиск общежития в Америке. Более того, родственница отказывалась переводить тексты с английского и приходилось пользоваться интернет-переводчиком, чтобы просто понять, где расположены дома, в которых можно заполучить жильё. О чём в этот момент мечтала Алёна - загадка.
Рыская в поисках жилья, я поняла, что студентам КалТека предоставляются общежития на территории кампуса, и, судя по письмам в нашей почте, Алёна об этом знала, но промолчала, заставив меня потратить неделю на поиски. Я с трудом смогла составить запрос на комнату в общаге, пока родственница смеялась над моим английским.
Петя уехал в Германию почти сразу же после выпуска, потому что до осени ему требовалось пройти интенсивный курс немецкого языка. Мы с ним периодически созванивались по Скайпу, и мне хотелось верить, что мы не потеряем связь через несколько месяцев, но, вспоминая о том, что я не общаюсь ни с кем из одноклассников уже много лет, я с печалью понимала: то же самое случится со мной, Петей и Светой.
Просматривая новости в интернете, я случайно наткнулась на статью про побег из тюрьмы ЮАРа российского гражданина. На тюремной фотографии в тощем человеке, держащем порядковый номер, я узнала Вадима, о котором, честно говоря, год не вспоминала. В статье писалось о том, что россиянин вырыл двухсотметровый подкоп под зданием тюрьмы, внутренним двором и забором. Он уполз бы незамеченным посреди ночи, если бы сосед по камере, слишком тучный, чтобы воспользоваться подкопом, не донёс охранникам на Вадима. Но и в такой ситуации Вадим сумел убежать от погони, прячась в лесу и скрываясь от розыскных собак. Мы с Вадимом были ровесниками, но насколько странно отличались наши судьбы.
А зайдя на страницу Саши, моей школьной подруги, о которой я не вспоминала дольше, чем о путешественнике Вадиме, я увидела её фотографию с мужем и двухлетним сыном. И было сложно сказать, с кем моя судьба расходится больше.
Всё лето в Москве мы с Алёной провели, как и Петя в Германии, занятые учёбой. Алёна поспешно перепроходила математику и физику по-английски, а я с ужасом обнаружила, что многие условные обозначения и формулы за рубежом пишутся не так, как у нас. Ещё я безуспешно пыталась заговорить на английском и по указке Ба продолжала зубрить химию, перебравшись от неорганической к углеродной. Алёна загадочно обещала, что скоро я перейду на второй уровень, но мне было плевать на её слова, я просто рисовала уравнения реакций, чтобы родственница отстала. Первое время её бесило, что реакции я именно рисую, выделяя каждое соединение своим цветом и своим знаком, но потом она смирилась с таким "стилем" и перестала ворчать.
Вообще мне казалось, что Алёна реже и реже стала звать меня дурой и идиоткой, но я всё же не была настолько глупа, чтобы вообразить, будто мы с Ба теперь подружки. Её характер был непредсказуемым, как испуганный бизон, увидевший львицу.
***
Сны Алёны приходили с огромными перерывами, но запоминались ярче, чем многие события моей собственной жизни.
Изображение на этот раз кажется размытым, как будто я вышла на улицу без очков. Я чувствую, как Алёна щурится, пытаясь рассмотреть мир лучше, но не выходит: солнечный день превращён в набор зелёных, белых и голубых пятен. Зрение родственницы стало намного хуже моего, а об очках в её веке слышали только дворяне.
Алёна идёт по тропе вдоль кромки леса, и рядом несётся ребёнок лет пяти. Расплывчатое пятно бегает, размахивая прутом, и гоняется то ли за птицами, то ли за бабочками. Мне вдруг стало интересно не изменились ли бабочки за два века, но в глазах Алёны они видятся разноцветным конфетти, беспорядочно бросаемыми ветром.
– Матушка, смотри какая гусеница!
– воскликает детский, кажется, девичий голос.
Ба наклоняется над травой и видит, как по тёмно-зелёному пятну травы ползёт ярко-салатовое пятно гусеницы.