Баба Люба. Вернуть СССР

Фонд А.

Анжелика замотала головой и с надеждой посмотрела на меня.

— И я хочу, чтобы они буквально умоляли меня забрать вас. И я заберу. Вроде как скрепя сердце. Но при условии, что эта квартира останется вам и мне, как вашему опекуну. Они уедут, а мы будем в ней жить спокойно.

— Я всё сделаю! Ты только скажи! — глаза Анжелики уже полыхали решительностью и отвагой.

— Тогда давай поступим так, сейчас мы с тобой возвращаемся, делаем вид, что ничего не произошло, туда-сюда, а потом, когда отец твой проснётся и они с Аллой пить сядут —

ты устроишь всем большой скандал.

— Какой?

— Будешь требовать джинсы мальвины, а то тебе на дискотеку идти не в чем. Ну, помнишь, ты в прошлый раз рассказывала? Только надо будет орать, топать ногами и вести себя по-свински. И главное, громко и истерично. Чем громче — тем лучше.

— Сделаю!

— Только не переиграй. А то они всё поймут и ничего у нас не выйдет.

— Я сделаю это, тёть Люба, не беспокойся. А ты и вправду Белку тоже заберешь?

— Заберу. Ведь ты же поможешь мне с нею?

— Конечно!

— Вот и хорошо. Тогда завтра пойдём к Ричарду и, если он уже нормально пришел в себя, то и у него будет своя роль. И я надеюсь, ты его правильно обработаешь и всё как надо расскажешь.

— Сделаю! — выдохнула Анжелика.

— Вот и ладненько. Пошли тогда в дом. Надо что-то придумать на ужин. А затем будем курощать наших «родственничков».

Говорят, женщина может сделать из ничего причёску, салат и скандал. Враки! Настоящий, хорошо отрежиссированный скандал (имеется в виду не просто спонтанная истерика под настроение или дамские капризы, а нормальный полноценный скандал с далеко идущей конкретной целью), так вот, такой скандал должен планироваться заранее, иметь чёткую трёх актовую структуру, грамотный эмоциональный темпоритм и отвечать всем критериям, предъявляемым к работе актёра по Станиславскому. И только тогда можно будет говорить о достижении поставленной цели. Хотя я еще о вдохновении забыла упомянуть. Но это уже вишенка на троте.

Мы вернулись в квартиру. Там царила тишина — утомлённые излишками впечатлений и спиртного, Алла и Петюнечка спали сладким сном.

— Что-то надо придумать на ужин, — вздохнула я, рассматривая кавардак на кухне.

— Продуктов нету.

— И этих же ещё кормить придётся, — перспектива провести кчу времени на кухне не казалась мне столь радужной, — давай картошки, что ль пожарим? Хорошо, что дед Василий, спасибо ему, почти полмешка дал. Чистить поможешь?

Мы сидели с Анжеликой на кухне и мирно, в четыре руки, чистили картошку, изредка тихо переговариваясь.

Первым встал Скороход. Я услышала тяжелые шаги в спальне и кивнула Анжелике:

— Начали!

Та метнулась в свою комнату.

А я продолжала меланхолично чистить картошку.

Через пару минут он вышел на кухню, закурил:

— А ты не ушла разве? — буркнул он и выпустил дым в форточку.

— Пока побуду тут, нужно Ричарду на завтра еду в больницу сварить и принести.

— А это ты картохи на ужин наварить решила?

— Жарить

буду.

— Это ты правильно…

Вошла Алла, потягиваясь:

— А у нас кофе еще есть?

Договорить она не успела, на кухню, блестя накрашенными ярко-зелеными перламутром глазами и юбкой с топом в пайетках, выкатила Анжелика. Лицо у неё, раскрашенное по всем правилам дикого боевого макияжа, при этом было самого стервозного вида.

— Па-а-ап! Паа-а-ап! — заголосила она, — купи мне мальвины!

— Что? — при виде такого чуда у Скорохода чуть сигарета не выпала.

— Я хочу мальвины! — ощерилась Анжелика и капризно тряхнула взлохмаченной головой с причёской в стиле «я упала с самосвала, тормозила головой» (ну нынче, как я поняла, это модно было). — Все носят, и я хочу!

— Это джинсы, — пояснила я, перемывая картошку, — их из Польши привозят.

— У всех есть! — фыркнула Анжелика.

— Дорогие? — решил по-быстрому откупиться Скороход, очевидно, надеясь поменьше видеть чадо.

— Дорогие, — вздохнула я, — для меня неподъемно было.

— Ладно, купим тебе мальвины, — поморщился Скороход, видно, голова после излияний болела.

— И белые кроссовки с розовым и салатовым шнурками! — моментально усилила требования Анжелика.

— У тебя же есть кроссовки, — бросила я, нарезая картошку соломкой. — Зачем на грязь белые кроссовки?

— Мы же в Индию едем! Я готовлюсь, — презрительно бросила мне Анжелика.

— Мы? В Индию? — удивился Скороход и переглянулся с Аллой.

— Ну да! После вашей свадьбы мы на месяц едем в Индию, сами говорили, — пошла в наступление Анжелика, — мне нужна новая одежда. И сумочка. И туфли!

— Зачем туфли в Индию? — подлила масла в огонь я.

— Ты ничего не понимаешь! — заявила Анжжелика и добавила, обращаясь к Скороходу, — паап, ты же мне всё это купишь, правда?

— Правда, — отмахнулся от неё Скороход.

— А когда ты мне купишь? Давай завтра утром сходим, там парни такой прикид классный продают, Вадик и Эдик. Я их хорошо знаю.

— Тебе же завтра в школу, — напомнила я.

— Успеется! — отмахнулась Анжелика. — Кому сейчас нужна эта школа!

— Анжелика, не наглей, — строгим голосом сказала я и загрузила порезанную картошку на разогретую сковородку, — сейчас у твоего отца и так сколько расходов с этой свадьбой будет. Одно платье с фатой, знаешь сколько стоит? А костюм Алле на второй день. А гардероб в Индию.

— Зачем ей костюм на второй день и гардероб в Индию? — стервозно поджала губы Анжелика, — она же старая! Пааап, так ты купишь мне, да?

— Анжелика, ты картошку есть будешь? — спросила я, чтобы она не заигралась и не перегнула палку.

— Какая картошка, я на дискарь опаздываю! — фыркнула она.

— Опять после полуночи придешь? — укоризненно покачала головой я. — ох, доходишься, Анжелика.

— Не твое дело! — фыркнула Анжелика и сказала, — гуд бай, пиплы!

И вышла из кухни, хлопнув дверью.