Баба-Яга на договорной основе
Шрифт:
— Я говорю, раз он злодей то и выглядит как злодей. Я его сразу узнаю, не сомневайся.
— А где его искать знаешь?
— Ага.
— И где?
— Так он живет у князя с княгинюшкой, в стольном граде, в царском тереме. Он же у них в гостях. Где же ему еще жить.
— Действительно где? — пробормотала я себе под нос. — А Илья Муромец вроде тоже в стольном граде живет?
— Ну да.
— Ну так, для ясности. Тугарин Змеевич и Илья Муромец живут в одном городе, и ты об этом знал с самого начала.
— Ну да.
— То есть ты сразу мог пойти в царский терем и срубить ему голову, а вместо этого поехал на его поиски? — должна, должна быть какая-то логика даже в богатырской голове, надо просто попытаться ее понять.
— Нет, не мог. Так же не честно. Я же в город приехал Илью искать, чтобы к нему в ученики пойти, и все об том знали. Нечестно было идти и злодею голову рубить. А теперь я поехал его искать, всем об том сказал и Тугарин теперь тоже знает, когда я его найду, он будет готов сражаться, и я ему честно голову срублю.
— А то, что он княжеский гость тебя не смущает?
— А?
— Я говорю, князь не обидится, если ты его гостю дорогому голову срубишь?
— Так нет, князь у нас хороший. И потом я же честно всех предупредил, что буду злодея убивать, чего обижаться то?
С другой стороны, может и нет в этом
— Так правильно все. Все так делают.
Я решила, что все остальные вопросы, вертящиеся у меня на языке, в ответах в принципе не нуждаются.
Знаете, нет для женщины ничего приятнее, чем просыпаться утром и видеть лицо любимого мужчины. Вся ее жизнь нацелена именно на это: на поиски того, рядом с кем ей будет приятно просыпаться. Собственно именно это желание и лежит в основе поисков и мечтаний о великой любви. Вы можете мне не верить, не соглашаться со мной и даже утверждать, что я низвожу до примитивных инстинктов великое и светлое чувство, но скажите мне, сможете ли вы вечно любить мужчину, рядом с которым вам будет некомфортно просыпаться, когда вашей первой мыслью будет мысль о душе и косметике, а не улыбка при виде знакомого лица, сопящего на соседней подушке? Во всяком случае, моя идея о семейном счастье заключалась именно в этом: в желании просыпаться и первым делом видеть лицо любимого мужчины. И как в последнее время повелось в моей жизни, это мое желание осуществилось, но каким-то уж очень перевернутым способом. Уже несколько недель я просыпалась и видела перед собой лицо влюбленного в меня мужчины, то бишь Алешеньки. Будущий русский богатырь, как и ожидалось, не оставил девицу (меня) в беде и ни на одном из встречавшихся нам перекрестков, с указателями и без, с рекламными кампаниями на указательных камнях и верстовых столбах, не свернул ни в одну из предложенных сторон (в поисках славы, денег, любви), которая бы отличалась от нашей. С одной стороны такая верность данному слову вообще и любви в частности была приятна, да и чего уж скрывать, весьма полезна, потому, что теперь при ночевке в чистом поле, принц и богатырь дежурили по очереди, но очень уж раздражало меня восторженное сопение под ухом, служившее меня последние недели утренним будильником. Все чаще недобрым словом поминался втянувший меня в эту авантюру Кощей и его не менее бессмертный папа. Еще конечно немного раздражала меня роль переводчика: принц не говорил по — русски, а богатырь не говорил по — английски, но оба они с удовольствием обменивались опытом, как боевым так и не очень, и своими мыслями о смысле жизни, а мне приходилось все это переводить, не редко довольно пространно и описательно, потому как моего нефтегазового словаря не хватало для перевода рыцарских баллад. Голос у меня от постоянных разговоров охрип, а левое плечо представляло один большой синяк, потому, что оба моих спутника легонько (на их взгляд) толкали меня в плечо, когда я, по их мнению, слишком на долго замолкала или не слишком спешила перевести их высказывания. А говорят у переводчиков в ООН работа трудная. Вот так вот обсуждая сравнительные достоинства дубинки и меча, мы и ехали день за днем за путеводным клубочком, и эта спокойная монотонность даже начинала мне нравиться, и я уже даже внутренне согласилась с тем, что так будет до самого острова Буяна, ан нет. Но у кого-то на сей счет были другие планы. Очередным утром очередного дня мы в очередной раз вышли из очередного леса и оказались на краю чистого поля, в котором обычно ветер свищет. Но этот раз видимо обычным не был, потому как вместо ветра в чистом поле рыскали печенеги. Нет, не подумайте, что я за несколько месяцев своего пребывания в этом милом мире сумела досконально изучить местные народности и их отличительные черты, чего уж греха таить, я и в своем-то не могла похвастаться подобным знанием, просто ехавший рядом со мной местный специалист, как только увидал всадников, а не заметить их было ну очень сложно, потому как всадников этих было от кромки леса и до горизонта, немедленно закричал «Печенеги» и, наверное бы, бросился в бой, но к нашему счастью Эдуард успел перехватить его рукояткой меча по голове и утащить в бессознательном состоянии под сень деревьев. Я спряталась под этой сенью еще раньше. Путеводный клубочек неуверенно замер на самом краю и, кажется, задумался об обходном маршруте. Еще раз посмотрев на печенегов и на нашего богатыря, возвращающегося в сознание быстрее, чем мне бы хотелось, мы с принцем приняли очень совместное и очень важное решение: принц еще раз тюкнул его по голове, а я затолкала ему в рот кляп, на всякий случай. Минут на пять его это отвлечет, а за пять минут я при необходимости и до канадской границы добежать смогу. И мы с принцем принялись думать дальше, а чтобы думалось нам эффективней, мы залегли в засаду под прикрытием кустов, откуда хорошо было видно поле, и, как я надеялась, не было видно нас.
— Что будем делать? — поинтересовалась я у своего верного рыцаря.
Эдуард еще пару минут рассматривал поле перед нами и всадников, мирно разъезжающих по нему, и пожал плечами, давая понять, что идей у него нет.
— Клубочек, — позвала я, свою путеводную звезду, затаившуюся в кустах в паре шагов от нас. — Клубочек, другая дорога есть?
Клубочек задумчиво покачался на месте и затем сделал небольшой круг вокруг своей оси. Видимо на его таинственном языке это означало да. Я пожалела, что не успела выучить язык путевых клубков, перед тем как отправиться с этим Кощеевым поручением. Впрочем за эту поездку я пожалела о чем-то уже в сотый раз, что впрочем не меняло того факта, что если мне удастся вернуться к себе в избушку, я по — прежнему буду игнорировать процесс обучения в надежде, что меня уволят за саботаж. Хотя в ближайшее время мне грозило скорее сокращение, причем радикальное.
— Если других идей нет, то предлагаю в обход и ползком.
— А Алешу куда? — проявил Эдуард заботу о товарище.
Мы дружно посмотрели на пока еще бессознательного богатыря и пригорюнились. Внушительная фигура нашего спутника не оставляла никаких сомнений в том, что мы не сможем его утащить и не просто утащить, а сделать это незаметно для окружающих. А воинственный нрав нашего друга не позволял нам надеяться, что приведенный в сознание и отпущенный на свободу, он тихо — мирно поползет вслед за нами, предоставляя печенегов своей собственной участи. Бросать же его под деревом нам не позволяла совесть и рыцарская честь. Вернее оба эти чувства не позволяли так поступить моему принцу, у меня и с честью и с совестью было полное согласие, да и инстинкт самосохранения настоятельно советовал расстаться с нежданным ухажером на добром слове немедленно. Честно говоря, я бы еще и приплатила печенегам за избавление от влюбленного, если бы не страх быть захваченной в полон и проданной в рабство. Но присутствие принца мешало реализации моих коварных планов, а избавиться еще и от принца мне не позволял все тот же инстинкт, перспектива разъезжать по лесу в одиночестве меня не прельщала. Предмет наших воздыханий и горестных раздумий тем временем начал приходить в себя. И тут меня осенило.
— А чтобы на твоем месте сделал великий Илья Муромец? — озадачила я Алешу, прежде чем он сумел полностью избавиться от кляпа.
Сосредоточенная задумчивость голубых, по — детски бесхитростных глаза стала мне ответом. То, что Алеша не был знаком с модусом операнде своего кумира было мне на данный момент на руку, то, что я тоже не имела об этом никакого понятия было в нашей ситуации минусом. То, что я не приняла в расчет принца Эдуарда и его жажду покрыть свое имя немеркнущей славой, было моим огромным просчетом, потому как принц решил действовать поистине с королевским размахом, и начал излагать свой план, а я, за это время привыкшая бездумно переводить все его речи, поступила так и на этот раз, тем самым своими собственными руками закапывая надежду на счастливую старость в сухую из-за долгого отсутствия дождей землю. План принца был до гениальности прост и так же абсурден: прокрасться под покровом ночи к шатру хана и захватив того в плен, вынудить печенегов вернуться домой. Алеша план с радостью поддержал, а мои вопросы были проигнорированы. Хотя меня очень интересовало: как можно прокрасться под покровом лунной и звездной ночи незамеченными, будучи размером с хороший холмик? (где вы видели ползающие холмики?), как среди одинаковых шатров найти ханский? Как узнать кто именно хан, если только у него это на лбу крупными русскими или на крайний случай английскими буквами не написано? И как после всего этого выбраться живыми? Такой мой вопрос: с чего вы вообще взяли, что печенегов надо прогонять, вызвал на мою голову громы и молнии со стороны обоих героев. Нет, к местной логике считать Горыныча и Кощея злодеями априори, а меня старухой в силу прозвища, я уже как-то привыкла, но считать мирно расположившихся в поле печенегов врагами, даже не поговорив. Вот знаете, если бы меня каждый встречный богатырь захватывал в плен и прогонял, я бы тоже может быть стала набегами промышлять. Хотя печенегов и прочих набегающих я ни в коем случае не оправдываю. Спевшиеся тем временем рыцарь и богатырь решили действовать. Уж какими они там между собой знаками договаривались как вообще шло их общение я не знаю, но пока я предавалась горестным размышлениям о смысле бытия и моем бытие в этом смысле, два героя ликвидировали троих всадников, проезжавших ближе всего к лесу и, притащив их к нашему скромному укрытию, принялись за раздевание пленников. Идея с переодеванием лежала прямо таки на поверхности. Непонятно было только, почему комплектов было три.
— Я не пойду, — заявила я со всей возможной твердостью.
— Мы не можем оставить вас здесь одну, подвергая вашу жизнь опасности, — тут же нашел веский аргумент принц.
— Как так не пойдешь, когда пойдешь? — удивился одновременно с ним богатырь. — Мы же тебя одну тут не бросим, мало ли кто еще прискачет.
— Алеша, — признаюсь, это было низко, но в борьбе за себя любимую все средства хороши, — неужели ты не боишься за меня? — воскликнула я, заламывая руки и пытаясь выдавить слезу — Как ты можешь хотеть, чтобы ненаглядная твоя шла в стан врагов твоих, коим несть числа и коварство которых всему княжеству известно. А ежели заметят меня вороги проклятые и в полон уведут. Как сможешь ты богатырю славному, Илье Муромцу, на глаза показаться да подвигом своим похвастаться? Уж не лучше ли мне здесь остаться, да вас дождаться?
Ответом на мою слезную тираду стал поистине мужественный поступок. Алеша привязал меня к своей спине, примерно как заботливые папаши сажают своих чад в кенгуру, видимо считая, что в этом случае он меня точно не потеряет и в руки врагов коварных я не попаду, во всяком случае отдельно от него. О том, что коварный враг может напасть сзади или пустить стрелу в спину и таким образом сделать наш временный союз постоянным, защитнику униженных и обездоленных в голову не пришло. Это пришло в голову более просвещенному принцу, который для надежности навесил мне на спину два связанных между собой щита захваченных печенегов. Я почувствовала себя пришпиленной к бетонной стене бабочкой, и во избежание худшего, решила смириться.
— Господи, надеюсь только мне все это кажется абсурдным, — прошептала я путеводному другу, засовывая его за пазуху, до лучших времен и начиная молиться.
Наш отряд вступил на тропу борьбы за дело освобождения всех от печенежского ига. Мне было очень жаль Кощея, чье бессмертие в скором времени должно было подвергнуться серьезной проверке, если только мне удастся увидеть в своей жизни, что-то еще, кроме могучей, обтянутой белой рубахой спины. Собственно сама тропа началась с залегания в засаду, до наступления темной ночи. Мои предложения отцепить меня и дать мне полежать в засаде как все нормальные люди были по обыкновению проигнорированы, и следующие пару часов я мирно колебалась в такт дыханию, как на водяном матрасе. Вскоре темная ночь накрыла нас своим одеялом с прорехами звезд и ярким полным диском луны, застывшим где-то в центре неба. Видно все было как на ладони, самая лучшая ночь для тайной операции по захвату главаря террористов. И в этом лунном море мы поползли. Почему мы ползли, а не воспользовались лошадьми, которые все равно шли за нами следом, осталось для меня вопросом без ответа. Расположившись на широкой спине со всем возможным в моем положении комфортом, я пыталась одновременно спасти свои зубы и заняться расчетом скорости нашего передвижения. Первое получалось лучше, поскольку второе не получалось вообще. С математикой у меня и в школе при наличии калькулятора, учебника, шпаргалок и умной подруги дела не ладились, что уж говорить о решении задач при отсутствии всего этого. Хотя интерес мой был не таким праздным, как может показаться. Мне действительно хотелось понять, успеем ли мы добраться до первых шатров до восхода солнца или нет. Потому как шатры стояли от леса довольно далеко. Собственно они стояли достаточно далеко, чтобы мы могли тихо — мирно ползти вдоль леса по направлению к непосредственной цели нашего путешествия, но моим героям, почему-то, не терпелось добыть себе воинской славы. Итак, мы мирно ползли, лошади мирно шли сзади, впереди опять-таки мирно темнели шатры и слышались гортанные голоса часовых, а может просто мучимых бессонницей воинов, коротающих ночь у костров. И сверху на все это смотрела луна и ночь, по совместительству мой слуга. Впервые за время нашего с ним знакомства я порадовалась тому, что он является мне исключительно в виде рук. Встречи с его ехидной улыбкой моя гордость точно не переживет. Но вскоре звук голосов стал громче и отчётливее, хотя в силу не знания языка, разговор не приобрел смысла, из чего я сделала вывод, что мы уже рядом с целью. Видимо недооценила я способности движимых жаждой подвига мужчин. Дальнейшее и вовсе выходило за рамки любой известной мне тактики и стратегии. Вместо того чтобы обходить часовых по касательной, Алеша, не мудрствуя лукаво, стукнул каждого из них кулаком по голове, отправляя их в бессознание.