Баба Яга прибудет из Парижа

Славская Ирина

— Только когда он сам в школу стал ходить. А в младших классах не могла. Он все время был под моим присмотром.

— Скажите, а вы всегда дома были?

— Я в магазин выходила, с Марком гулять или за ним в школу. Не всегда.

— Вы не видели, приносила Руслана ювелиру драгоценности?

— Не приносила.

— Откуда такая уверенность?

— Он часто ворчал, что хоть бы появилась, он бы ей высказал. Он избавится от ребенка хотел. Сары не стало, и Марк для него стал обузой. Натан даже у кого-то интересовался, как ребенка в детдом сдать.

— Марк говорил,

что его отец любил.

— Может, просто убедил себя в этом. Не любил его отец. Ни капли не любил. Сару свою любил. Баловал ее такими подарками. И Марка подарил ей, как другие мужья шубы женам дарят. Сара умерла, а куда такой подарок деть? Матери назад отдать.

— А до того, как она Марка продала, она приносила драгоценности Натану Львовичу?

— Нет, не приносила.

— Откуда знаете?

— Не было их у нее. Она последний хрен без редьки доедала. Тощая, драная пришла. Какие драгоценности?

— Парень ее бандитом был. Может, дарил ей. Или его цацки принесла на продажу, или вещи его. Хоть что-нибудь?

— Ничего никогда она не приносила. Она на трассе стояла и работала. Парень ее туда Руслану и пристроил. Не было у нее ничего. Она и Марка продала, потому что есть нечего ей было.

— Вы не знаете, ювелир имел какую-то свою контору по приему золота?

— Был ломбард.

— Когда?

— Точно не скажу. Но он постоянно с золотом был связан. Ломбард у него точно был. И еще был антикварный магазин.

— А не могли бы вы точнее вспомнить?

— Не знаю. Я в эти дела не лезла. Знаете, меньше знаешь — крепче спишь. Много знаешь — в гробу лежишь. Так что я в его дела нос боялась совать. Он же действительно с бандитами дела имел и краденое продавал. Это правда.

— Откуда знаете?

— Краем уха слышала.

— Сами?

— Сама слышала своими ушами.

— Понятно. Сосед Никифоровны, говорите… Если еще что вспомните. Хоть любую мелочь, позвоните.

Потом дошла очередь и до тети Нюры. Та сама все стала рассказывать про дела давно минувших дней. Я слушала и не перебивала. Надеялась, что интересное что-нибудь проскользнет. Почти час она рассказывала про жену председателя, про бандитов, которые к ювелиру ездили, про близнецов Мельниковых, про Романа. Про все, что когда-то слышали от кого-нибудь. Вдруг мне пригодится. Я слушала внимательно. Также попросила позвонить, если она что вспомнит. Попрощалась и пошла с чувством выполненного долга домой. Пришла к маме. Она стала меня кормить, а я стала думать.

— Ты чего такая тихая? — задала мне вопрос мама.

— Мама, как ты думаешь? Зачем человек, что-то рассказывая, врет. Но не все врет: часть рассказанного — правда, а часть — откровенное вранье.

— Значит, проговорился где-то. Ляпнул сгоряча правду и пытается от вылетевшей правды отвлечь внимание враньем.

— Зачем так сложно?

— Ложь — сложная штука. Это правду выдумывать не надо, поэтому человек ее помнит хорошо. А ложь запомнить надо, чтоб в ней не запутаться.

— А правда должна быть такая, чтобы она ее скрыть хотела?

— Может, просто стыдная правда: вот и приукрашивает прошлое. Человеку

свойственно привирать…

— Зачем? Кто я ей? Она меня не знает и скоро уедет. Зачем ей мне врать?

— Может, хочет хоть перед кем-то быть белой и пушистой.

— Да нет. Знаешь, я вот сейчас вспоминаю. И мне тогда показалось, что они мне выдают отрепетированную легенду. Притом во вранье участвовали и сын, и мать.

— Тебя интересует, зачем? Или почему?

— А это не одно и то же?

— Не всегда. Зачем это про достижение цели. А почему это про оправдания поступков.

— Надо думать. Меня что-то в их рассказе смущает. Хочется перепроверить все ею сказанное. От начала и до конца…

— Проверяй.

— Ты знаешь, меня интересуют ограбления. Тут бизнесмена ограбили и убили. Потом ограбили и убили родню деда, за которым она ухаживала. И Натан вполне может быть налаженным сбытом награбленного.

— Хорошая преступная связка.

— Софья была убита. И у ювелира все золото якобы пропало.

— Руслана вышла опять на охоту?

— Похоже на то. Надо бы установить, каким образом переоформили на нее все нажитое непосильным трудом. Куда делись первые ее хозяева. За границу уехали или в лесу прикопаны?

— Она наводчицей была? Это ты хочешь сказать?

— Именно. Она и интим услуги оказывала. Не только уборку помещений.

— Это же Клондайк. Ты уверена, что она убирала помещения?

— Не уверена. Может, ее просто под деда подложили. Убили других наследников под видом грабежа. Поженили со старым дедом. И теперь она станет единственной наследницей. Обобрали деда или убили.

— И где все нетрудовые доходы они спрятали?

— Кто ее нынешний муж? И есть ли он? Надо установить, сколько раз и за кого она выходила замуж.

— И где все ее мужья?

— Не грозит ли опасность новому ухажеру? Ну все, спасибо большое! Я поела. Пойду схожу к Никифоровне.

— Зачем?

— Мне надо кое-что уточнить.

— Тогда возьми Грейса. Прогуляешь его, и мне спокойней будет. Может, не через лес пойдешь? Может, проще на машине?

— Нет, не хочу привлекать внимание. Грейс гулять.

Смотрю, а он уже стоит с поводком в зубах. Можно идти в гости в соседнее село. В лесу было так тихо. Благодать. Ветерок обдувает. Грейс носится вокруг. Иду, кидаю ему палку, чтобы приносил. Навстречу идет высокий мужчина, весь в черном. Я напряглась. Он взглянул на меня и улыбнулся. Я замерла. Так вот ты какой, Мельников Иван…

Теперь мне понятно, о чем говорили бабульки и медсестра. Ему примерно лет сорок, но если бы не было Никиты, то я в этого самца тоже влюбилась бы. Отпадный мужик. Просто сразил меня своей улыбкой наповал. Он же в отцы мне годится. Другое поколение. Но он не выглядит на сорок лет. Тридцать максимум. И фигура в норме. Накаченный мужчина. Походка спортивная. И пахнет от него чем-то очень вкусно. Он прошел мимо. Я не утерпела и обернулась всем корпусом, чтобы поглядеть ему вслед. Он тоже остановился и обернулся. Стоит и на меня пристально смотрит. Улыбается… Я резко развернулась и быстрым шагом пошла в соседнее село.