Баба Яга прибудет из Парижа

Славская Ирина

— Исковая давность. Сроки прошли. Так что этого скупщика краденого нам не наказать. Ручки коротки. В этом ты права.

— Но наказать так хочется. Только надо найти как. Побольнее…

— На свою голову Натан сережку опознал. Не думал трухлявый пень, что напоролся на ангела мщения…

— Причем здесь мщение? Просто любопытно. И справедливости хочу…

Вечером я села просмотреть то, что прислал мне Макс. Первым делом хочу заняться Софьей. Очень интересный экземпляр. Жаль, что она не сидела в соцсетях, не посещала форумы и не состояла в сообществах. Не за

что там зацепиться. Она уже мертва, и ей ничего не страшно. Но кто-то же ее убил. Мне просто любопытно, что она в лесу делала. Зачем туда пошла? Поняв это, можно вычислить, кто ее мог убить.

— Представляешь, Никита, эта Софья пять школ поменяла.

— Переезжали? Может, отец военный?

— Нет, отец простой служащий. Они не переезжали. Просто эти школы были рядом. Почему ее переводили родители?

— Значит, ее били или унижали в школе. Красотой-то она не отличалась.

— Это в одной может так быть, но не во всех пяти. Оканчивала обучение в шестой. Там и аттестат получила. Надо бы узнать, что там было да как. Макс телефон ее родителей вычислил. И можно в школы съездить.

— Иришка, ты сама подумай. Кто столько лет спустя будет про какую-то страшную девочку помнить? Нереально это…

— И все-таки попробовать надо. Мне еще и про любовницу Натана как-то надо узнать. Что за женщина была с Марком в лесу? Вроде старше его. Может, просто неухоженная лахудра, а на самом деле одногодка с ним.

— Интересно, как там ювелир? — спросил Никита.

Сразило наповал моего мужа известие, что Марк не навещает в больнице своего отца.

— В коме пока. Мария Ивановна сказала, что ездила к нему недавно. Врачи сообщат, если что изменится.

— И долго в коме человек может лежать?

— Пока не надоест ему самому или врачам. В первом случае он очнется. Во втором случае его отключат от аппаратов, и он умрет.

— Небольшой выбор. За что ему прилетело?

— А я думала, что ты понял за что. За все «хорошее» …

— За старые грехи, хочешь сказать?

— И за новые тоже. Видимо, грехов на нем, что на бродячей собаке блох.

— Я так понимаю, что надо тебя везти завтра по школам?

— Можно парочку последних пока взять. Пятую и шестую. Если там ничего не найдем, то тогда в четвертую.

— Если там ничего. То тогда в третью и так далее?

— Угадал. Какой ты у меня умный…

— И красивый. Не забывай, как тебе со мной, великолепным самцом, повезло.

Что мне в Никите нравится, так это его самоирония. И чувство юмора. С ним легко жить.

— Никита, а как можно узнать данные продавщицы в сельмаге?

— У старого председателя…

— Где его найти?

— Он в поселке живет.

— Уже, наверное, поздно к нему ехать?

— Не поздно. Зачем ехать? Он от нас не так далеко. Минут двадцать шагом. Если хочешь, можно сейчас смотаться к нему. Прогуляемся…

— У тебя с ним хорошие отношения?

— Нормальные. Мы после сделки по продаже магазинов остались довольны друг другом.

— Тогда пошли сейчас. Думаю, что завтра нам не до этого будет.

— Пошли…

Мы быстро собрались и пошли в

гости. Никита почему-то взял с собой бутылку выдержанного шотландского виски. Наверное, так надо, чтобы председателя бывшего разговорить. Дом председателя был старым, но добротным и ухоженным. Сразу видно, что хозяин дома — рукастый мужик. Я думала, увижу старичка вроде ювелира: согбенного, шаркающего ногами и плешивого к тому же… К нам вышел мужчина. Седой и коренастый. Вроде старый, но не старичок. И осанка, и взгляд говорили о том, что этот человек умеет командовать. Лицо чистое: без усов и без бороды. Гладко выбрит. Значит, за собой смотрит и не опускается.

— Здравствуйте! — прокричали мы хором.

— Здравствуйте! Никита! Вот кому я рад, так рад! С женой пожаловал? Проходите. Чувствуйте себя как дома. По какому вопросу пришел?

— Раскусили вы меня, Евгений Петрович. У меня есть вопросы.

— Задавай. А жена на стол накроет. Под это дело и погутарим…

В кухню зашла женщина. Старой у меня язык не повернулся бы ее назвать. Лицо гладкое и розовое: ни одного пятнышка, как у молодой. Да и ходит шустро. Сколько ей лет? Наверное, она намного моложе своего мужа. Или просто была с ним счастлива? Я заметила, что когда женщина живет с любимым мужчиной. И хорошо, дружно живет, как за каменной стеной, тогда женщина мало старится. За пять минут она накрыла стол. Меня тоже позвали пить виски, но я отказалась. Попросила чаю, если можно.

— Евгений Петрович, вы помните, когда я магазины покупал, вы просили за своих продавщиц?

— Просил. И ты мою просьбу выполнил, за что тебе огромное спасибо.

— Значит, вы за своих продавщиц переживали?

— А я за всех своих переживал. Вот на пенсию уходил и весь измучился. Как будет да что будет: боялся без надзора поселок оставить. Но повезло. Новый глава толковый оказался.

— А вы всех своих продавщиц знали?

— Конечно. Это же сельмаг. Они все местные были. Если не из нашего, то из соседнего села.

— А вот хохлушка в нашем магазине была. Ее помните?

— Как не помнить. Веселая девушка и красивая. С косой русой через плечо. Про нее спрашиваешь?

— Про нее.

— Она не местная была. К тетке своей приезжала. За теткой ухаживала и работала. Все успевала. Тетка до сих пор жива, а племяшка куда-то бесследно пропала.

— Когда пропала?

— Давно, лет тридцать пять примерно назад. Даже трудовую не забрала.

— То есть она уезжать не собиралась?

— Нет, конечно. Если на заработки поехала, то трудовую бы забрала.

— А если на Украину, к матери вернулась?

— Не приехала она туда. Это точно. Ее тетка к нам в управление скандалить приходила. Вынь ей племянницу да положи. Я и в милицию заявление подавал. Но не нашли ее. Сгинула. Времена тогда лихие были.

— А что думаете? Куда могла пропасть?

— Думаю, что положил на нее глаз бандит какой-нибудь. Изнасиловал, а потом убил. Вот что я думаю. Девка красивая была, яркая. И коса богатая.

— Где ее тетка живет?

— Никита, ты почему интересуешься такими давними историями?